Последний интегратор
Шрифт:
* * *
В дверном проёме показалась Лизина голова. Лиза открыла рот, показала зубы и зарычала. Компания засмеялись. Лиза на цыпочках, медленно вошла в гостиную и зарычала ещё громче. Смех продолжался. Лиза нахмурилась и покрутила в воздухе руками.
– - Всё понятно. Это волк, -- сказал Карапчевский.
Лиза покрутила руками. Перебрали всех хищных зверей.
– - Динозавр, -- сказал Карапчевский, явно увлечённый игрой.
Лиза ещё походила и покрутила руками, и Карапчевский
– - А, тираннозавр!
– - Правильно, папа!
– - сказала Лиза.
– - Теперь ты.
Карапчевский не стал мудрить и загадал собаку, почесав ногой ухо. Жебелев загадал верблюда, сделав челюстями жевательные движения. Лиза возмутилась, что всё слишком просто, и загадала пишущую машинку. Никита Максимович загадал молодость. Я загадал дружбу. Евгения загадала творчество. Лиза возмутилась, что всё слишком сложно. По её просьбе Карапчевский уступил ей очередь, и она загадала то, что никто не мог отгадать полчаса.
Варианты повисали в воздухе, а Лиза всё хмурилась и крутила руками. Перечислили уже половину словаря, а Лиза хмурилась. До меня дошло.
– - Мнемоник!
– - сказал я.
– - Правильно!
– - сказала Лиза.
– - Утомила ты нас, дочка, -- сказала Евгения.
– - Давайте уже пить чай.
Все согласились. Евгения хотела пойти на кухню, но Лиза сказала, что сама всё приготовит и сама всё принесёт. На всякий случай с ней послали меня.
И на кухне тоже не было ничего особенного. Из украшений -- только подходящая по теме картина художницы Карапчевской: блюдо с фруктами. Лиза поставила чайник и села на стул. Она была ещё наполнена настроением игры.
Почему-то мне захотелось показать ей ялк. Почему? Чтобы её поразить? А зачем мне нужно поражать двенадцатилетнюю девчонку? Может быть, мне хотелось поразить её мать?.. Лучше об этом не думать.
Я закрыл жалюзи и сказал:
– - Смотри, что у меня есть.
Ялк лежал в моей ладони и светился изнутри красным светом. Я слегка сжал ялк пальцами, и красный свет сменился жёлтым, усилился, распространился на всю кухню. Свет постепенно переходил из жёлтого в зелёный, голубой, фиолетовый, красный. Наконец по кухне разлился мягкий белый свет. В этом свете были отчётливо видны каждый шкаф, каждая тарелка, каждое блюдце, каждая деталь мебели, каждый бугорок на изразцах, каждая крапинка на паркете, каждый штришок краски на картине, каждый волосок на голове Лизы.
Лиза спокойно смотрела на ялк. Она не особенно поразилась. Не удивилась, не обрадовалась, не испугалась.
Свет слабел. Только внутри ялка ещё угольком светилась красная точка, но и она быстро потухла. После этого света кухня показалась полутёмной, серой, запылённой.
Лиза так и не удивилась. Если бы у меня был мнемоник, подумалось мне, я бы тоже не удивлялся какой-то деревяшке...
Однако любопытством Лиза не была обделена. Она без слов протянула мне руку. Я дал ей ялк. Она взяла его без всяких усилий и прошептала сама себе: "Лёгкий...". Изменений в цвете сначала не было.
Лиза приблизила ялк к губам и тихонько подышала на него, как
Я хотел поразить Лизу, а поразился сам. Она, не отдавая ялк, выпалила: "Подожди", -- и метнулась из кухни. Неужели она собиралась тут же посвятить во всё родителей?
Лиза быстро вернулась -- она бегала в свою комнату. В одной руке у неё был мой ялк. В другой -- украшенный похожими узорами шар. Такие же шары стояли на полках в доме Гурова.
– - Это папе подарили, -- сказала Лиза и слегка сжала шар пальцами.
Внутри шара загорелся красный уголёк.
Глава VII. Июнь
На экзамене по истории тёмных веков Майя упала в обморок. Она не боялась провалиться, она знала всё на пять с плюсом. Она упала в обморок из-за жары. Это был второй случай, когда студентка истфила упала в обморок. Первый закончился ничем. После второго к декану пришёл отец Майи. Сам не видел, но говорили, что разговор был серьёзный.
На следующий день в коридорах появились памятки, как избежать теплового удара, а в буфете стали бесплатно раздавать минеральную воду и яблочный сок.
Жара была страшная. Температура не опускалась ниже плюс тридцати даже ночью. За городом горели леса и торфяники.
Когда я ехал домой, то с эстакады видел зависший над улицами желтоватый туман -- смесь автомобильных выхлопных газов, заводского дыма и дыма от пожаров. Особенно густым туман был над промзоной и микрорайонами. Радио советовало горожанам не выпускать из дома детей, пореже открывать окна и, выходя на улицу, надевать на лицо ватно-марлевую повязку. Детские сады закрылись, в гимназиях перенесли выпускные экзамены.
В институте экзамены никто не перенёс. Наверное, правильно. Мы все хотели как можно скорее перейти на третий курс. Аудитории были как комнаты пыток. Пытки были на любой вкус. Хотите задохнуться от жары -- закройте окно. Хотите задохнуться от жёлтого тумана -- откройте окно. Каждый из профессоров выбирал меньшее из зол. У каждого меньшее из зол было своё собственное. Профессор тёмных веков считал меньшим злом жару. За что Майя и поплатилась.
В день экзамена по литературе тёмных веков нас собрал Жебелев, одетый в неизменный костюм с бабочкой.
– - Господа студенты, -- сказал он.
– - Как вы знаете, сейчас проводится расчистка оврага в русле реки Туганки.
– - Речка Вонючка, -- сказал кто-то с задней парты.
– - Для того, чтобы Туганка, имеющая столь важное историческое значение для нашего города, больше не издавала неприятных запахов, её и решено было почистить, -- сказал Жебелев.
– - О новости, которую я вам сообщу, ещё не знают ни газеты, ни радио. Вчера вечером в овраге были найдены остатки древних сооружений.