Последний интегратор
Шрифт:
– - Не замечал за тобой такой амбициозности, -- сказал Жебелев.
– - Я же не о своих амбициях говорю, -- сказал Карапчевский.
– - Я говорю о деле. Эта телеграмма -- презрение не ко мне, а к моему делу. К нашему общему делу.
– - А я считаю, что ты не прав, Саша, -- сказал Никита Максимович.
– - В нашем положении даже такая телеграмма -- победа. Завтра -- это я тебе обещаю -- о ней узнают в префектуре и в Доме наместника...
– - И поймут, что Карапчевский совсем сдулся.
– - И поймут,
Зазвенел телефон. Трубку по знаку Карапчевского взяла Евгения.
– - Префект, -- сказала она Карапчевскому.
Карапчевский помотал головой.
– - Извините, он ненадолго вышел, -- сказала Евгения в трубку.
– - Что ему передать?.. Хорошо... Большое спасибо... До свидания.
– - Она положила трубку и сказала: -- Поздравил.
– - А ты жаловался, -- сказал Никита Максимович.
Тут же телефон зазвенел снова. Это был наместник. Он тоже поздравил Карапчевского через Евгению.
Пиршество было в разгаре, когда телефон позвонил в третий раз.
– - Гуров, -- делая круглые глаза, сказала Евгения.
Карапчевский торопливо схватил трубку.
– - Да, Семён Кириллович, -- сказал он.
– - Спасибо огромное... Всё хорошо, все здоровы... Иван?
Все посмотрели на меня.
– - Иван в полном порядке...
– - сказал Карапчевский в трубку.
– - Ещё раз огромное спасибо... Вам того же.
Он повесил трубку и сказал:
– - Не ожидал. Вам, Иван, привет.
Никита Максимович спросил о том, что подарили Карапчевскому. Карапчевский показал подарки. Никита Максимович стал говорить о пользе физических упражнений. Жебелев сказал про изометрическую гимнастику. Евгения сказала, что лучшее средство от болезней -- это солнце и свежий воздух. Я дожевал очередной пирожок и сказал, что...
Дверной звонок заставил всех насторожиться. Больше никого не ждали. Никита Максимович пошёл открывать дверь и вернулся с двумя усачами в очках и свитерах. Это были гости из Новоергинского университета -- географ и физик. Ветераны интеграции, старые знакомые Карапчевского и всей компании. Они принесли стопку книг -- новые издания университета -- и сразу засобирались уходить.
– - Куда же вы, ребята? Только пришли, -- сказал Карапчевский.
– - Пора, пора, -- сказал физик.
– - Мы ведь проездом. Специально полетели с пересадкой, не могли тебя не поздравить. Завтра конференция в Константинополе. Все светила собираются.
– - Вы хоть на полчасика присядьте, -- сказала Евгения.
– - Извини, Женя, никак, внизу такси стоит, -- сказал географ.
Физик подцепил вилкой рыбное ухо, прожевал и сказал:
– - Неправильно их у вас готовят.
– - Все новоергинцы почему-то считают, что их город -- родина рыбных ушей, а в других городах их готовят неправильно, -- сказал Жебелев.
– - Туганцы считают, что именно их город -- родина
– - И так -- в каждом городе от Юрска до Атласова, -- сказал Карапчевский.
Евгения дала гостям завёрнутые в бумагу пирожки, и все двинулись проводить их до такси. Перед уходом физик три раза выжал двухпудовку, чем вызвал всеобщие восторги. Особенно восторгался Никита Максимович.
Я решил не участвовать в проводах и остался с Лизой. Она уже немного наигралась с мнемоником и теперь поедала второй кусок торта, предварительно политый мёдом.
– - Хотите торт?
– - как заботливая хозяйка спросила Лиза.
Я тоже взял кусок и тоже полил его мёдом. Лиза одобрительно кивнула.
– - Я уже читала "Чёрную землю фараонов", -- сказала она сквозь жевание.
– - Я тоже, -- сказал я.
– - Только давно. Лет пять назад.
– - А я в прошлом году.
– - Поэтому ты так надулась на Никиту Максимовича? Из-за книги?
– - Вовсе не надулась, -- сказала Лиза.
– - И вовсе не из-за книги.
– - А, по-моему, Никита Максимович -- отличный мужик. Твоему отцу помогает, и вообще...
– - Никакой не отличный. Ты ничего про него не знаешь.
– - А ты знаешь?
– - Знаю, но не скажу, -- сказала Лиза, впихнула последний кусок в рот и ушла.
* * *
Голос Карапчевского был слышен уже из-за двери.
– - Опять ты защищаешь предателей, -- говорил он.
– - Кто ушёл, тот предатель...
Дверь открылась.
– - Ты пойми...
– - сказал Жебелев.
– - Никого не хочу понимать, никому не хочу прощать, -- сказал Карапчевский.
– - Я десять лет всех понимал и всех прощал. Теперь так: кто ушёл, тот предатель. Кто остался...
– - Саша, мы ведь договорились -- хоть сегодня не будем о деле, -- сказала Евгения.
– - В моём деле нет выходных, нет отпусков, -- сказал Карапчевский.
– - Ты это знала, когда выходила за меня замуж.
– - Я выходила за журналиста, а не за политика.
– - А я не политик. Забыла наш лозунг? "Интеграция -- не политика. Интеграция -- смысл жизни".
– - У других людей -- другой смысл жизни, -- сказал Жебелев.
– - Интеграция -- самое главное, -- настаивал Карапчевский.
Можно было подумать, что он пьян. Но он вовсе не был пьян. Он говорил не визгливым голосом пьяного человека. Он говорил тем твёрдым голосом, который был ему свойствен в минуты решительности. Только углы губ загибались вниз сильнее, чем обычно.
– - Теперь эти так называемые учёные говорят мне, что они разочаровались в интеграции. У них, видите ли, ничего не получилось. Они заехали ко мне, чтобы поделиться со мной своими нелепыми оправданиями. Они, наверное, ожидали от меня сочувствия.