Последний из чародеев

Бочаров Анатолий Юрьевич

– Вы хозяйка здесь, леди Кэйвен, - насмешка в голосе герцога Айтверна была почти неприкрытой.

Катриона встала, как была после сна обнаженная, прошествовала к висящему над столом бару. Открыла его дверцу все также, не касаясь

ее пальцами, дотронувшись лишь легким импульсом магии. Достала бутылку односолодового шоненгемского виски, открутила пробку зубами.

– Будешь?

– В моем возрасте неприлично пьянствовать столь рано с утра, госпожа Кэйвен.

– А вот я буду, - Катриона приложилась к горлышку, сделала знатный глоток. Опустилась в стоящее лицом к Ричарду бархатное кресло, скрестила ноги, прижала бутылку к высокой груди. Тряхнула спутавшимися рыжими волосами.
– Ваше здоровье, лорд Айтверн, и долголетие вашего дома, - еще один глоток.

Ричард Айтверн поднялся с постели, неторопливо принялся одеваться. Черные штаны, темная рубашка со шнуровкой. Вне официальной обстановки родовых цветов он избегал.

– Эй, - сказала Катриона жалобно, - не лишай меня зрелища.

– Было б на что любоваться. Раз мы видимо уже встаем, - Ричард резко посерьезнел, - имеет смысл поговорить наконец о делах. Ты, как я понимаю, догадываешься, что я не просто на спектакль тебя пригласил?

– Когда поглупею - скажу, - усталость и плохой сон сделали Катриону резкой.
–

Кто именно желает с нами встречи?

– Его величество Грегор Второй, герцог тарнарихский, герцог Каэр Дон, граф Элвингард, протектор Запада и защитник сидов, милостью земли и вод король светлого Иберлена.

– Замыслил повидаться с нами в театре. Вроде б я не слышала, чтоб местного короля Конклав также выселил из его дворца.

– На встрече, как было сказано в записке, возможно присутствие иных лиц, желающих сохранить инкогнито и избежать сутолоки официального приема.

– Ты, конечно, знаешь какие это конкретно лица?

– Я догадываюсь. Я даже догадываюсь, какие именно вопросы мне станут задавать, и приятными их назвать не могу. Они станут спрашивать про Либурн, и возможно, настаивать, что четыре разрядника были похищены с местных складов по моему попустительству. Хотел бы я обвинить Финнигана, что это он старается очернить меня, но в его предательство я не верю. Он упрямый болван, но болван откровенный, и тем более не стал бы убивать своих. Но предатель в рядах Конклава завелся - и нас спросят, кто это, а ответов у меня нет.

– Я зря разбудила тебя. Ложись спать. Я посижу одна. От того, что ты станешь задаваться такими вопросами в четыре утра, легче никому не станет.