Последний ключ
Шрифт:
Уже в дверях она обернулась.
– И не пытайся меня провести или обмануть, - холодно усмехнулась Лиран, - У нас много способов заставить делать то, что нам нужно.
Ее красноречивому взгляду вторил хмурый неприязненный взгляд служанки - крепкой девицы с походкой крадущегося убийцы. Почему-то мне показалось, что здесь она такая не одна...
Я молча бродила по комнате, меряя шагами выстеленный коврами мозаичный пол от стены до стены. Глаза рассеянно пробегали по тонкой резьбе светлых деревянных панелей и насыщенным оттенкам коричнево-золотистых шелков обивки, привычно не замечая утонченной роскоши обстановки.
Гнев и гордость добавляли мне решимости. Но отнюдь не приближали к решению трудной задачки.
У кого послание Найсала - я выяснила, хотя догадаться об этом было бы не трудно. О том, что его нужно заполучить, сомнений тоже не было. И пусть сделать это было куда труднее, чем говорить, рано или поздно я его найду. Способ, который столь любезно предложила ведьма, даже в мыслях моих вызывал отвращение, но если не останется ничего другого - я сделаю это.
Проблема была в том, что с этим посланием делать дальше? Я до сих пор не знала, чьими стараниями вообще началась вся эта история. Почему вдруг Писцы отправились на поиски Холхары? Случайно ли был найден замурованный в камне Рубейт Се'заан? Нити из Шолха вели к Эльясу, но кто чьим кукловодом был? Горностай ли играл на жажде власти и славы Писцов или это "опальные слуги" обвели вокруг пальца ренейдского кнеса, посулив ему небывалое величие в обмен на возвеличивание Рубейт Се'заана? Или это Орден Верных слуг во главе с Ледяной ведьмой решил покончить с Существом и добраться до Холхары?
Кто был против кого? Кто мне друг, а кто враг? Я делала выводы на том, что мне рассказали Паллад, Ипарт, Ктобу и сама Лиран. Но каждый из них врал и недоговаривал. Разве им самим я могу безоглядно верить?
Так кому я должна отдать послание Найсала, если его найду?
Если я верно понимаю, любой, кто доберется до Холхары, станет столь могучим магом, что одно его существование изменит жизнь Лакита - трудно ожидать, что найдя путь к источнику силы, этот человек, мужчина или женщина, спокойно оставит его для других.
Но еще вернее жизнь изменится, если послание окажется у того, кто желает возродить Существо-Рубейт Се'заана, а вовсе не уничтожить его. Да, на первый взгляд намерения у всех едины - иномирная тварь должна быть уничтожена или выдворена за пределы нашего мира. Но разве не в Шолхе возрождали культ Рубейт Се'заана? Я могла недоверять Ктобу и обвинять его в предательстве, но разве не этого он подспудно боялся - что именно Ледяная Лиран затеяла воскресить Существо, надеясь научиться им управлять. Ведь что еще могло страшить такого в общем-то сильного и умного мужчину?
Я не могла судить здраво и о том, обладают ли окружающие меня маги достаточным опытом, знаниями и силой, чтобы разделаться с входящим в полную силу Рубейт Се'зааном, ведь могло статься и так, что маг, заполучивший послание, просто не сможет справиться с теми магическими наставлениями, которые оставил Найсал, и мы все проиграем.
Так что же мне делать? На кого ставить? На Ледяную Лиран с ее жаждой власти, но несомненным магическим
Или на Ипарта? Ипарт довольно молод и амбициозен, у него немало сторонников, однако от него можно ожидать всего - и великих пакостей, и великих подвигов. И я не знаю, что он выберет, когда придет пора драться не на жизнь, а на смерть.
Был бы рядом Паллад... Это было странно - Паллад мог не договаривать, мог преследовать некие свои цели, мог манипулировать мною, как ему вздумается, - но если на кого я и могла положиться, так это на него. Я могла с ним ссориться, обвинять его, терзать и терзаться недоверием - и ощущать его безоговорочную поддержку. Но Паллада больше нет. И мир опустел. А мне приходится жить дальше и полагаться на тех, кто остался рядом.
Так чью же сторону я должна выбрать?
В задумчивости я бродила взад и вперед, пока служанки не объявили, что кнес ждет меня. И хотя встреча с этим человеком радости мне не доставляла, это была единственная возможность хоть что-либо предпринять.
– Надорра, - шепот был очень тих, и я решила, что обозналась. И все же обернулась. Одна из служанок, та, что была китткой, стояла прямо у меня за спиной, глядя на меня отчаянно-умоляющим взглядом. Ее испуганные глаза влажно поблескивали, губы побледнели и чуть тряслись. Неожиданно присев, она вдруг принялась что-то поправлять у меня на поясе, стряхивать соринки... Остальные две служанки, шедшие сзади, недоуменно переглянулись.
В мою ладонь настырно уткнулся какой-то тугой комок и прежде чем я успела сообразить, служанка уже отошла в сторону и согнулась в поклоне.
– Как тебя звать?
– спросила я, намеренно не глядя на других служанок.
– Ад...Адриана, - с запинкой молвила она, еще больше побледнев.
– В следующий раз не поправляй мою одежду на ходу, Адриана.
– Д-да, госпожа.
Записку так и пришлось зажать в кулаке, ибо ни карманов, ни потайных мест в моем длинном облегающем платье не было.
Как только мы свернули в широкую галерею Трех Надорров, я начала понимать, куда мы идем, а едва ступили на парадную лестницу из сине-серебристого камня, как догадки переросли в уверенность. На ступенях мраморными изваяниями застыли ренейдские воины в красно-черных одеждах - их вызывающе-яркий наряд резко контрастировал со спокойной роскошью дворцового убранства.
Я рассчитывала на приватную беседу с Эльясом, надеялась вызвать его на откровенность, но - увы!
– не в этот раз.
Мои слуги и конвой остановились, едва мы достигли створок призывно распахнутых огромных дверей, и дальше я шла одна. Не скажу, чтобы такая свобода меня радовала.
Тронный зал лакитских королей был достоин восхищения. В его строгом сине-серебрянном убранстве не было ни единой лишней детали, ни одного ненужного предмета. Потолок уходил ввысь ровными четкими гранями, чтобы раствориться под куполом великолепием темного звездного неба. Стены, вверху переходящие в высокие и узкие стрельчатые окна, внизу разделялись темно-синими, почти черными колоннами, проемы между которыми были украшены серебрянными рисунками рысей - сидящих, лежащих, прыгающих, коронованных. На полу сложным геометрическим узором чередовались синие, черные и серо-серебристые плитки.