Последний ключ
Шрифт:
Нун не удостоил меня ответом.
На ровном каменном возвышении, поразительно напоминающим помост среди валунов и острых камней, Хранители споро и умело начертили некие фигуры, расставили по углам какие-то предметы. Алтарь, подумала я, оглядевшись, и не раз использовался. К ритуалу все было готово, но мне нужно было дождаться подтверждения Аррэя, а потому приходилось тянуть время. Я была готова участвовать в Нунжитаке, готова оказать посильную помощь, но не знала, какую роль мне отвели, вероятнее всего, после него я буду слаба, а потому заранее должна быть уверена,
– Я видела, как сильны колдуны, нападать на них в открытую бесполезно. Нун, вам их не остановить. Лучше отступить. Ты говорил что-то о других Хранителях. Лучше подождать их прибытия и объединить ваши силы. Глупо вступать сейчас в такой неравный бой.
Я рассчитывала на Аррэя. Его умения были налицо - прирожденный охотник, а значит, способен подкрасться к Лиону незаметно. Но сумеет ли он обойти ренейдов? Маги ему не страшны, но вот воины? Да и сумеет ли уговорить Лиона?
– Вы понимаете, что это самоубийство? Силы слишком не равны, а вам не остановить ренейдов...
– Мы поняли, дочь Каскоров, - холодно и безжалостно оборвал меня Нун на полуслове, и сердце мое ёкнуло, - что ты куда больше печешься о благополучии наших врагов, чем о собственной чести. Ты изменила своей крови, ты предала нас, ты предала свой народ. Ты не достойна зваться домени, ибо черная твоя душа склонилась ко злу, с которым ты была обязана бороться. А у предателя есть только один способ исправить содеянное - кровью и жизнью.
– Нет, - нервно хихикнула я, не желая верить в услышанное, - Это же безумие.
А я-то думала, им нужно немного моей крови для ритуала. Кажется, самой наивной из всех собравшихся оказалась именно я.
Я слишком уверилась в свою неприкосновенность, обманувшись ложным почтением и обращением "домени", я была непростительно доверчива, решив, что особая кровь поставит меня в привилегированное положение. Фразу Нуна о том, что мне придется исправлять сделанное, я вовсе не связала с сиюминутными планами Хранителей. А надо бы. Пожалуй, в последние дни чувства и вправду застили мне разум, раз я творю глупость за глупостью...
– Опомнитесь, какая в том надобность?!
Я сделала шаг назад, но сзади меня обхватили чужие крепкие руки, слишком сильные, чтобы я могла вырваться. Судда сразу же перехватила мои ноги, умело связывая их, а Инайя, на сурово сжатых губах и гордо задранном носике которой явственно читалось "не жди снисхождения", стянула мне руки. В какой-то момент ее пальцы дрогнули - когда ее взгляд встретился с моим и я увидела в нем мимолетное сожаление, тотчас сменившиеся решимостью и обреченностью.
За считанные секунды я была обмотана веревками, как пойманный олень. И оказалась столь же беспомощной. Я лежала на каменном алтаре в окружении нарисованных линий, скорчившись, униженная и разбитая. Рот мой стягивал платок, так меня лишили моего самого последнего оружия - убеждения, но теперь я не была уверена, что могла бы с успехом воспользоваться им - отговорить Хранителей, судя по всему, мне бы не удалось. В тот момент, как они перестали видеть во мне "домени", я перестала для них существовать.
Не верю, нет, не верю, что это происходит! Почему?
Я могла лишь дивиться собственной глупости, чужому упрямству и обреченно ждать конца. Трудно рассчитывать на что-то иное, когда перед твоим носом маячит черный обсидиановый нож, зазубренная кромка которого обещает долгие мучения.
Я извивалась и брыкалась, насколько позволяли стягивающие мое тело веревки, но с тем же успехом могла бы протаранить лбом каменную стену. Я сопротивлялась, но тем самым только усилила захват державших меня рук. Пиливший по запястьям тупой нож нещадно терзал мою кожу, а душа рвалась прочь от страха и отчаяния. Паллад, как же ты был прав! Как мне нужна твоя помощь! И как это недосягаемо! Появись он здесь и сейчас - мы погибнем оба, так стоит ли мечтать о помощи даже в мыслях? Нет, нет, уходи!
Кровь медленно потекла по рукам и я замерла, завороженно следя за красными струйками. Вот оно, начало моего конца. Как глупо.
Ваа подставила широкую плошку, по краям исписанную мрачными черными знаками, кровь неотвратимо окрашивала ее стенки красным. Рядом со мной на колени опустился Нун, сосредоточенный и равнодушный, ни разу не глянувший мне в лицо. Хранитель окунул в плошку кисточку из перьев черной птицы, торжественно поднял ее перед собой и принялся читать слова заклятья.
У меня резко перехватило дыхание.
Нун коснулся кисточкой нарисованных линий и принялся кровью обводить их, не прекращая чтения.
Мое тело содрогнулось, как от удара молнии, а сознание ухнуло куда-то вниз, в ужасающую пустоту. Удивительно, как мне удалось зацепиться за реальность и оставаться живой. А говорили, я не восприимчива к магии? Как бы не так!
Нун черпал и черпал кровь из плошки, уже не просто обводя линии, но рисуя некие знаки рядом с ними, его пальцы окрасились красным, глаза загорелись поистине безумным огнем.
Я билась в конвульсиях. Мое тело зашлось в безумной пляске, бескостно изгибаясь из стороны в сторону. Голова гулко колотилась о помост, ногти царапали камень, оставляя безумные кровавые рисунки под собой, перед глазами разливалась чернота, страшная, затягивающая внутрь пугающим водоворотом пустота... Бесконечно, долго... мучительно падать в бездонный колодец смерти, по пути теряя слух, зрение, мысли...
А потом все закончилось.
В первый момент я решила, что по необъяснимой милости меня решили оставить в живых, но дело было куда проще. Вокруг шел бой. А если точнее - безумная, кровавая, беспощадная резня. На меня сверху упала Инайя, ее широко распахнутые глаза все еще хранили удивление. Рядом танцевали ноги Судды, умело орудующей кинжалом против рослого ренейда, чуть поодаль, наполовину свесившись с алтаря, лицом вниз лежал Нун с располосованным горлом и его кровь смешалась с моей. В суматохе схватки мелькнула темная шевелюра и живые яростные глаза - Аррэй.