Последний князь Феодоро

Мартынов Вячеслав

Михаил Костас был не силен в интригах и закулисных играх, он был отличным военным и предпочитал битву в чистом поле, а не партизанскую войну из-за угла, в которую его заставлял все эти годы играть главный казначей. Прирожденный лидер и смелый воин Костас был очень горяч и нетерпелив, и его помощнику Моше стоило не малых усилий прошлой ночью уговорить его не выкладывать все карты сразу, а попытаться сыграть с Паисием в игру по его правилам. И хоть бой предстоял на поле противника, теперь у Костаса на руках были очень сильные козыри. Поэтому перед тем как зайти к княжичу,

турмарх собрал все терпение, которое у него только было, чтобы не выпалить все имеющиеся у него сведения.

Но, когда Михаил прибыл в замок, Александр и все остальные участники вчерашней охоты, сморенные вечерней трапезой, еще спокойно спали в своих кроватях и грозный комендант не решился прервать их сладкий утренний сон. Это время обратилось для него в настоящую муку. Михаил не мог усидеть на месте. В ожидании пробуждения княжича он рыскал по крепости взад и вперед, то и дело, устраивая нагоняй своим подчиненным за ту или иную оплошность. Наконец часы пробили десять часов, и обитатели замка начали проявлять первую утреннюю активность. Когда Александр открыл глаза, первым перед ним предстал не брадобрей, или горничная, а именно комендант. Так как в замке было много гостей и комнат на всех не хватало, Дмитрий спал в комнате Александра и тоже проснулся от громкого голоса Михаила Костаса.

– Доброе утро, мой княжич, – начал он, – как Вам спалось?

– Спасибо, превосходно, – потягиваясь, ответил Александр, – что-нибудь случилось?

– Нет-нет, я просто зашел поинтересоваться, когда будет долгожданный совет турмы? Ведь планировалось провести его еще вчера?

– Я думаю, что нет необходимости спешить с советом. Ведь если нет ничего особенно важного, его можно провести и позже, тем более что у меня сейчас гостит брат.

– Конечно-конечно, но я осмелюсь напомнить, что Вы поручали всем чиновникам нашей турмы в недельный срок подготовить документы о работе проделанной за минувший год. Так вот, эта неделя вчера уже закончилась.

– Я помню это, но мне кажется, что если мы перенесем его на пару дней, ничего не случится.

– Дело в том, что по Фуне могут поползти слухи, что молодой княжич больше предпочитает охоты и забавы, чем управление его собственной турмой. А у местных жителей уже сложилось представление, что Вы настоящий архонт и достойный правитель, – слегка прибавив тон, и сделав ударение на последнее словосочетание, добавил турмарх. Костас рисковал навлечь на себя обиду и гнев Александра, но сознательно шел на этот риск, так как пытался, во что бы то ни стало, добиться проведения совета турмы в кратчайшие сроки, пусть даже если для этого понадобиться задеть княжича за живое.

Александр выпрямился в кровати, и широко раскрыв глаза, ответил:

– Что ж, в этом есть доля истины, возможно Михаил Вы правы. Забавы, забавами, но обязанности, прежде всего. Тогда, пошлите гонцов всем членам совета, сегодня вечером я жду их в зале заседаний казначейства с бумагами о проделанной за год работе, – и при этих словах Александр встал с кровати и начал одеваться к завтраку.

С довольной улыбкой Костас отправился во двор крепости. Помимо того,

что нужно было подготовить совет турмы, ему нужно было заняться и собственными приготовлениями. Поэтому сев на своего коня он направился к дому торговца мылом, в котором жил его друг и союзник, опытный Моше Гирш.

– Моше, Моше, все идет по плану, – радостно вскрикнул он, входя в комнату караима, – сегодня я наконец-то прижму эту гадину к стенке, на вечер назначен совет.

– Прекрасно-прекрасно, – сказал Моше, потирая свои сухенькие ручки. – Но нужно подстраховаться. Вы должны быть уверены, что этот мужеложец Аркадий все сделает правильно.

– Ему некуда деваться. Если он пойдет на попятную, я придушу его собственными руками.

– Но все же, зайдите к нему перед советом и убедитесь, что он не выкинет сюрприза.

– Да, Моше, я так и сделаю. Еще я хочу, чтобы ты тоже там присутствовал, перед залом есть небольшая прихожая для посетителей, и ты сможешь там разместиться и слышать все, что будет происходить на совете. Ты сможешь выступить свидетелем, если этот мерзавец Орест не будет сговорчив.

– Как пожелаете турмарх, но Вы же знаете, как в нашем княжестве относятся к мнению караимов.

– Ничего, в совете теперь заседает Дмитрий, сын твоего покровителя, а уж он-то догадается поддержать нас.

– Да будет так, – сказал Моше Михаилу, который уже выходил из комнаты.

Следующий свой визит Костас планировал совершить Аркадию Оресту. Но тут он столкнулся с небольшими затруднениями, потому что нужно было поговорить с тем с глазу на глаз, а Орест целый день трудился в казначействе под зорким глазом Алексея Паисия. Поэтому Михаил написал небольшую записку, в которой сообщал, что через полчаса будет ждать Аркадия в кабачке «Гусыня», в котором сам был завсегдатаем. Записку он передал стражнику казначейства, а тот в свою очередь незаметно отдал ее Аркадию.

Через тридцать минут Аркадий пришел в небольшой, но уютный кабачок, где в специально отведенной комнате, его с бокалом сухого вина ждал Костас.

– Проходи, – сказал турмарх входящему в комнату казначею, – выпить хочешь?

– Нет, благодарю Вас, – отвечал Орест, – я отпросился ненадолго, сказав, что мне нужно к больной матушке.

– Что ж ты не думал о ней, когда вчера ночью крал бумаги из казначейства? – с издевкой спросил Михаил. – Ну да не об этом речь. Сегодня твоим мужеложским мучениям придет конец. А может это никакие не мучения для тебя, а? Ну да мне на это наплевать. Вечером будет совет турмы. На нем я намерен предъявить те бумаги, которые ты вчера выкрал из архива.

– Ну, а что Вы хотите от меня? Я же Вам их уже отдал.

– Не перебивай нытик, ты мне их не отдал, я их у тебя забрал. Так вот, – продолжил он, – ты вместе с Моше будешь сидеть в прихожей у дверей залы совета, и если мне понадобятся твои показания, то ты появишься и расскажешь всем как обстояло дело. Доложишь, что Паисий заставил тебя выкрасть бумаги, под угрозой расправы и спокойно удалишься.

– Но он, же не простит мне предательства и обязательно отомстит,– начал хныкать Орест.