Последний конвой
Шрифт:
А, нет… вон, в чем дело, — мертвые крокодилы тоже пища. Каннибализм. Дерутся друг с другом, за трупы своих бывших товарищей. И не теряя времени — жрут.
Бах — бах.
А это мысль!
Выстрелил несколько раз чуть подальше, в самую гущу рептилий, злорадно засмеялся, крокодилы начали дележ свежей добычи — задрались между собой.
Это их немного задержит.
Споткнулся о камень, упал, перехватил автомат, выстрелил несколько раз, попытался резво вскочить на ноги. Боль в ступне пронзила молнией.
Вот тварь! Неужели кость прокусил?
Кое-как
Не везет мне на нижние конечности, с такой ногой далеко не убежать, крокодилы все ближе, а патронов мало. Хоть экономь, хоть не экономь, но они скоро закончатся. Кстати, нужно глянуть сколько осталось, а то со счета сбился.
Прикинул расстояние до ближайшего гада, быстро отсоединил магазин, заглянул внутрь. Тускло блеснул единственный патрон. Спину слово обдало кипятком, и сразу наступило мрачное ледяное спокойствие и осознание близкой развязки.
Ну, вот и все!
В голову или в сердце?
У АК-74 ствол слишком длинный, не дотянусь до спускового крючка. Разуться и попробовать нажать большим пальцем ноги? Нет, это слишком долго и ненадежно, да возиться нет времени…
Значит в голову!
Слышал, что лучше всего стрелять прямо в открытый рот. Затылок махом снесет — а это мгновенная и гарантированная смерть. А потом пусть жрут, мне уже будет все равно…
Значит так, приклад автомата упереть в песок, наклонится над срезом ствола, открыть рот пошире.
Крокодил прыгнул и рефлексы, намертво вбитые в подкорку отцами-командирами, сработали быстрее мозга. За долю секунды он развернул ствол в сторону атакующей твари и нажал спуск. Выстрел пришелся прямо в открытую пасть, на лицо брызнула черная жижа напополам с кровью. Вытянутая и слегка приплюснутая уродливая морда рептилии застыла неподвижно.
— Твою мать! Что я наделал? Это же был последний патрон!
Быстрое движение слева, ударил прикладом навстречу, наотмашь, всю силу вложил в удар, всю ненависть и весь свой страх. Отскочил, снова ударил, споткнулся, наступил на раненную ступню, завопил от острой и невыносимой боли и рухнул на песок. Схватил бесполезный автомат и подтянул к себе.
Крокодил шлепал короткими лапами по песку, приближаясь неотвратимо, как сам рок…
— Да чтоб тебя!
Лежа бить неудобно, в ударе нет силы.
Сунул приклад в разинутую пасть, и та мгновенно захлопнулась, сдавив кусок дерева, словно пятитонный пресс. А затем молниеносным движением невероятной силы вырвала оружие из ослабевших рук. Стивен откинулся назад и пополз на спине, отталкиваясь единственной здоровой ногой и стараясь не смотреть на приближающихся чудовищ…
Глава 24
Лидия
23 февраля 32 года (вечер)
После ужина объявили построение личного состава. Быков выволок в центр лагеря пустой ящик от патронов, забрался на него
Однако ничего нового Эмиссар не сообщил. Все идет по плану вышестоящего командования. Техника, по большей части, испытание суточным переходом выдержала успешно. Люди тоже держатся достойно. Слез, каприз и уговоров повернуть обратно — нет. Возникшие на пути угрозы благополучно нейтрализованы. Вода, горючее и запас продуктов в наличии имеются в полном достатке. Первое испытание жарой прошли, так что теперь нам вообще ничего не страшно. Позади триста километров пути, предстоит пройти еще более трех тысяч, так что не расслабляться, по машинам и вперед. Темное время суток необходимо использовать по максимуму, чтобы сократить отставание от графика. Одним словом, как обычно на подобных митингах закончилось шаблонными — «во имя человечества, вперед, ура!»
Я страшно разочарованная стихийным митингом вернулась к «скорой» и еще добрых двадцать минут наблюдала, как разбирают лагерь и складывают всякую всячину в грузовики. Демонтаж лагеря много времени не занял, погрузили, уложили, упаковали, подвязали. Затем сгруппировались по экипажам, начали предстартовую подготовку.
На всякий случай еще раз осмотрела раненных, двоим поменяла повязки, хотя необходимости в этом никакой не было. Обработала сиденье и спинку, обильно побрызгав дождевой водой. Салон нагрелся словно духовка для запекания курицы. Металлические части кузова обжигают при касании. Одежду тоже пришлось обильно намочить, без этого, прикоснуться к сиденью просто невозможно. Печет.
Пот льется градом, вся выпитая в лагере вода выходит обратно. Если так пойдет дальше, через пару дней одежда превратится в заскорузлые лохмотья, насквозь пропитанные солью и песчаной пылью.
Солнце уже коснулось горизонта, когда раздалась долгожданная команда «все по местам». Мимо рысью пробежал Чекист, как-то неопределенно махнул рукой, запрыгнул в свой ржавый УАЗик и резко сорвался с места. Я забралась в салон, захлопнула дверцу. Позади шумно возился Василий, едва слышно чертыхаясь, устраивался на раскаленном сиденье. Небольшая струйка пота побежала по виску. Ничего, сейчас поедем, будет обдувать ветром и станет немного полегче…
Захрипела рация и голос Быкова рявкнул — «заводи». Арсений невозмутимо посмотрел на меня, как будто для того, чтобы убедится в отсутствии возражений, затем перевел взгляд на вибрирующий и осточертевший до оскомины кузов ехавшего всю дорогу впереди грузовика. Выжал полный газ и по команде эмиссара отпустил сцепление. «Скорая» заняла положенное место в колонне и двинулась в направлении очень далекой и не всем пока ведомой цели.
И вновь вокруг только белизна пустыни, да серая лента паршивой дороги перед глазами.