Последний конвой
Шрифт:
Велела намочить голову и полежать в тенечке полчаса. На всякий случай, перед уходом заставила еще раз «понюхать пузырек». Отказался. Уверил что чувствует себя хорошо, только голова сильно болит. Порылась в походной аптечке, сунула пару таблеток на основе метамизола натрия, чтобы снять спазм. Просроченные, конечно. Других все-равно нет…
Штурмовик ушел, улеглась снова, но сон уже не шел. Духотища неимоверная, что-то вентиляция не справляется. Откинула полог, чтобы хоть немного свежий воздух поступал. И моментально стало так жарко, что уже не заснуть. А через
Ладно, пора подниматься и приводить себя в порядок. Откинула полог и сделал пару шагов по ступенькам. Боже! Словно прыгнула с обрыва в кипяток. Дыхание перехватило, перед глазами поплыло, заплясали черные точки. Что же это творится? Да сколько же тут градусов?
Присела на ступеньки, отдышалась, пришла в себя. Купол тента над головой хлопает. Воздух плотный, горячий, обжигает самим прикосновением. Вот она, настоящая жара! Бедный солдатик, он же на склоне бархана службу нес. Под прямыми солнечными лучами. Даже представить страшно…
Поднялась на поверхность. Суета вокруг. Никто не спит, все заняты делами. От кухни вновь аппетитно пахнет. Итальяшка с двумя помощниками суетятся, стараются.
Дошагала кое-как на подгибающихся ногах до «скорой», достала из багажника спиртовой градусник, взглянула на шкалу и не поверила собственным глазам — сорок восемь градусов. Захотелось грязно выругаться и заплакать. И на кой черт я согласилась ехать? Ведь мы только на триста километров от побережья отъехали. А что будет дальше? Пятьдесят градусов? Сто?
Сдохнем мы от жары. Никакой организм не выдержит длительного воздействия высокой температурой.
Глава 22
Родион
УАЗик взвизгнул изношенными тормозами и подняв тучу пыли остановился неподалеку от командирского «Тигра». Хлопнув дверцей, Чекист выбрался на волю, опустил круглую лысую голову, аккуратно вытер платком, откашлялся, сплюнул на песок и подошел ближе к Эмиссару.
— Ну что, Лев Исаакович, разведчики вернулись? — обратился к нему Родион, отрываясь от карты.
Чекист отрицательно помотал головой, непокорные капли пота вновь проявились на лысине.
— Нет, я по рации велел колонну ждать. Залегли неподалеку, наблюдают.
— Что-нибудь видно?
— Да ничего не видно, — хмыкнул Чекист, вытирая шею все тем же платком, — мертвый город, как я и предполагал. Тишина и темнота, ни единого звука, ни проблеска света. Ни-че-го!
— Не может быть, — Эмиссар задумчиво потер виски, голова болела просто невыносимо. Ночная прохлада не принесла облегчения, внезапно поднялась влажность, дышать стало еще труднее, чем днем. От побережья отъехали всего ничего, чуть более шестисот километров. А что же будет дальше? Даже представить страшно.
— Вроде бы приличных размеров город, — размышлял Родион вслух, — может быть, все жители уже спят? Все-таки ночь. Как думаешь, Лев Исаакович, это возможно?
— Маловероятно. Если и спят, то вечным сном. Мертвый континент — мертвый город. Что тут удивительного?
Он сделал
— А дальше будет еще хуже.
— Ладно, — кивнул Родион, — разберемся. Всему свое время. Я водителей собрал, речь толкнешь?
Лев Исаакович скривился как от зубной боли, помотал головой разбрызгивая капли пота:
— Да не, Сергеевич, давай ты сам. Не мастер я на пустопорожнюю болтовню. Ты же меня знаешь… я человек действия.
— Хорошо, — раздраженно отмахнулся Эмиссар, — я сам. Все сам, как и всегда. Пошли, хотя бы поприсутствуешь, как представитель администрации. Чисто для антуража…
— Это можно, — мгновенно согласился Чекист, — поддержу, конечно, никаких проблем.
Обошли УАЗик, не спеша двинулись к припаркованным неподалеку грузовикам. Водителей построили вдоль бензовоза не по росту, как принято в армии, а распределив по звеньям. В строю внезапно оказались не только «водилы» обеих смен, но и весь обслуживающий персонал, — завхоз, механик, сварщик, оба автослесаря, повар с помощником, морячки и даже врач.
Зачем Лидию Андреевну сунули в общий строй, непонятно. Впрочем, порядок есть порядок, персональный инструктаж в чрезвычайных ситуациях не предусмотрен инструкцией. Пусть привыкает к дисциплине и субординации. Не хватало только зама комиссара и «ученого совета», но это уже явно был бы перебор. «Прохвессор» и научные сотрудники на построении личного состава смотрелись бы смешно и до абсурда нелепо.
Тем временем небольшая группа «фашистов» заняла «оборону» по периметру конвоя. Вот кого инструктировать не было никакой надобности, словно псы, вышколенные годами тренировок. Они ведь даже почти не общались между собой, только изредка перебрасывались короткими и емкими фразами, а все больше знаками, как глухонемые.
Эмиссар еще раз окинул взглядом неровный строй. Постараюсь говорить коротко и доверительно, подумал он, передо мной все-таки не солдаты, а гражданские. Нужно найти правильный подход.
— Товарищи, — начал он, — мы приближаемся к последнему египетскому городу Асуан, где хотим сделать небольшую остановку, чтобы пополнить запасы провизии и воды. Дальше начнется Африка и жара постепенно начнет спадать. Придется потерпеть еще несколько дней. И хотя колонна будет двигаться вдоль системы естественных водоемов и водохранилищ, запас питьевой воды пополнить необходимо, раз предоставляется такая возможность.
Разведка доложила, что город погружен в темноту, и не подает никаких признаков жизни. Однако расслабляться нельзя, нужно быть готовыми ко всему. Не исключено, что внутри нас может поджидать засада бандитов, одичавшие до уровня диких зверей аборигены, или даже воинственно настроенные мутанты.
Колонна будет двигаться строго по установленному распорядку. Обгон и смена местоположения в конвое строжайшим образом запрещены. Включить весь имеющийся в наличии свет, в том числе прожекторы. Свободной смене занять места у пулеметов, согласно штатному расписанию. Кабины не покидать, ни под каким предлогом, вплоть до особого распоряжения.