Последний костер
Шрифт:
Раздумывать времени не было. Вскинув карабин к плечу, он сразу свалил стрелявшего. Пуля попала тому в грудь. Упавшее ружьё здесь же подхватил моторист. Двое других бежали к Юре, может, они решили, что у него одностволка и торопились не дать ему перезарядить. Но они ошиблись, в магазине оставалось ещё девять патронов. И даже затвор передёргивать не надо, – карабин был полуавтоматический.
Почти в упор он их расстрелял, мужики упали друг на друга.
В это время моторист разобрался с ружьём и выстрелил, но промазал. Юра не стал ждать второго выстрела и всадил пулю в лицо мотористу.
Всё
И снова охотника душили спазмы, и к глазам подкатывало что-то горячее. И снова он оглядывался по сторонам, боясь, что кто-нибудь увидит, как сотрясаются его плечи от судорожных всхлипываний. Оглядывался и старался удержать этот хрип в себе, и не мог.
Опустившись на закровеневшие колени, он вздрагивал плечами. Или от жалости к себе, или собаку жалко… Сумерки сгущались.
Таймыр
Часть I
На полуострове Таймыр, недалеко от Норильска, открывался новый госпромхоз. Государственное промыслово-охотничье хозяйство. Название он получил сразу и навсегда «Таймырский». Там и раньше были всевозможные охотничьи конторы, занимавшиеся заготовкой дикой пушнины. Но теперь… госпромхоз, – государственное хозяйство. Деньжат на открытие ввалили прилично.
Основное направление деятельности создаваемого предприятия – заготовка мяса дикого северного оленя, а сопутствующие отрасли – это и пушнина, и рыбалка, и звероводство, и сувенирные цеха, и прочее.
Студенты-охотоведы пронюхали где-то информацию об этом событии на полуострове и решили, что путёвой презентации без них не получится.
Желающих хлебнуть тундровой романтики на отстреле диких северных оленей набралось шестнадцать человек. Досрочно сдали сессию, утвердили бригадира, которым вновь был избран Петя, пошили единую униформу, чтобы больше походить на организованную группу, типа стройотряда, и двинулись на штурм пространств, времён и мнений.
В Норильск прилетели без приключений и задержки. Но сразу после самолета были вынуждены подыскивать место, где можно переждать почти семь часов, – электричка до города будет только поздно вечером. Зала ожидания, как токового, в порту не было, – так себе, забегаловка.
И вообще, аэродром был на половину военным, – рядом с гражданскими самолетами стояли истребители. Благо, погода была прекрасная, ярко светило солнце, легкий ветерок отгонял назойливую мошку. Мы расположились здесь же, за ограждениями, развалившись на рюкзаках.
Но размориться под лучами заполярного солнышка не успели. Появился пухлый, грузинской наружности, человек. Он предложил, а вернее попросил, помочь разгрузить самолет с яблоками. Расчёт натурой. Мы с удовольствием согласились. Самолёт был большой, настоящий. Под окнами кабины пилотов большими буквами и цифрами было выведено: ИЛ-18. Но студенты работать умели. Не прошло и часа, как все вернулись к своим рюкзакам, каждый принес коробку яблок, – натура.
Яблоки были огромные, удивительно красивые и до
– Ето ви самолеты разгружаете?
Все молча перевели взгляд на бригадира. Тот ответил вопросом:
– А что там у вас?
– Пэрсики, дарагой, пэрсики.
И снова ИЛ-18 забитый коробками под самый потолок, и снова каждому по коробке удивительно сочных и мохнатых персиков. О, это было объедение. Когда издалека донесся голос: «Гдэ здэсь грузчики?», – все только охнули. Уже не то, что работать, уже шевелиться не хотелось, все валялись, объевшись персиками. Но бугор нашёл в себе силы, поднялся и пошёл навстречу разыскивающему грузчиков человеку. Они о чем-то поговорили, и Петя с улыбкой вернулся к бригаде:
– Будем кушать виноград.
В электричку, которая состояла из двух вагонов, охотоведы сгрузили около тридцати коробок с фруктами, закинули рюкзаки и ввалились сами. Все выглядели изрядно уставшими, помалкивали. По вагону резко запахло яблоками и виноградом. Петя ещё нашёл в себе силы, чтобы вытащить из коробки янтарную, как будто налитую солнцем, гроздь винограда и, отрывая по одной ягоде, начал есть.
– Смешно получается, – самых южных фруктов мы досыта наелись на самом крайнем севере.
Кто-то из ребят угощал виноградом детей, кто-то вообще предложил раздать всё пассажирам электрички, – куда нам эти коробки. Так и сделали, себе оставили совсем немного. Позднее встречали в Норильске те самые яблоки, персики, виноград, – поражались высокими ценами севера.
На электричке доехали до города, дотащились по пустым улицам до автовокзала и стали тарабанить в закрытую дверь. Вышел человек и заспанным голосом спросил:
– Что надо? Ночь на дворе, что ломитесь?
– Какая ночь, дядя, солнышко во всю светит.
– Здесь летом солнышко всегда светит, что теперь совсем не спать, значит?
Только тут все поняли, что сейчас действительно ночь. Поэтому и улица пустынна, поэтому мы еле тащимся. Скинули рюкзаки к стене вокзала и развалились на прогретый солнцем асфальт, все быстро уснули.
Часть II
Начали просыпаться и будить друг друга, когда вокруг было уже много народа и шныряли туда-сюда машины и автобусы. Солнышко светило также тепло и радостно, только было чуть выше и гораздо правее. Начался новый день.
Поселок Валёк, где находился госпромхоз, встретил нас унылой пустынностью. Это даже не посёлок вовсе был, а лишь большая контора, какие-то складские помещения и, чуть в стороне – «Яранга». «Яранга» – это ресторан. Кому он здесь нужен и почему именно здесь, за восемнадцать километров от города?
Но вскоре мы поняли, почему и кому. Ближе к вечеру здесь собиралось довольно много респектабельной публики. Многие приезжали на своих машинах, а многие со своими водителями. Ресторан грохотал музыкой, песнями и плясками. Днем же все было прилично и тихо. Даже можно было зайти и не очень дорого покушать.