Последний козырь
Шрифт:
– Превосходно, старик, пополощи-ка гриву на ветру, – сказал он извозчику слова отзыва.
Старик встрепенулся, задорно подбил снизу пышную бороду и скороговоркой ответил:
– Пополощу, вашвыскобродь, пополощу. И хвост, и гриву.
– Отвези-ка меня, Мефодий… – Наумов сделал паузу и вопросительно посмотрел на извозчика.
– Кирилыч, – подхватил тот, – седьмой десяток Мефодием Кирилычем величают, из древа Мановых.
– Очень приятно, Мефодий Кириллович. По Екатерининской до площади Новосильцева, а затем обратно
– Это мы разом. Э-гей, милай! – Кирилыч хлопнул вожжами по вспотевшим бокам коня. Тот рванулся вперед, и пролетка под мягкий перезвон колокольчиков покатилась по мостовой. – Ну, слава те, господи, дождался вас. – Он попридержал коня, перевел его на спокойную рысь и повернулся к Наумову: – Как устроились, Павел Алексеевич, так, что ли, величать-то? – спросил он.
– Временно в гостинице «Кист». Потом подыщу квартиру.
– Ну, устраивайтесь, определяйтесь, а я буду ездить, как, стало быть, положено по ентому расписанию, и там, где указано.
– Хорошо. Передайте через Лобастова в Ростов, что генерал Домосоенов поставил вопрос о моем назначении в управление снабжения при главкоме. И еще одно. На возложении венков Нахимову полковник Богнар поручил мне проверить икону, установленную дьяконом у основания монумента. В киоте я обнаружил мину с часовым механизмом. В последнее мгновение я успел обезвредить мину. О чем и доложил Богнару.
Мефодий Кириллович оглянулся и пристально посмотрел на Наумова. Павел понял, что его сообщение насторожило связного.
– Как эт вас угораздило познакомиться с ним?
– Офицеры, назначаемые в центральные органы управления и крупные штабы, тщательно проверяются контрразведкой. А теми, кто намечен на ответственные должности, занимается сам Богнар.
– Ну и ну-у, – протянул Кирилыч, – дьякон, говорите, установил икону?
– Да. Но я подозреваю, все это сделано лишь для того, чтобы проверить меня.
– Динамитом не шутят. А ежели бы она взорвалась?
– Я думаю, что вместо взрывчатого вещества была заложена какая-нибудь имитация.
– Эт мы узнаем… Митация…
Павел подробно рассказал Манову о своих подозрениях, догадках и попросил его доложить об этом Лобастову.
Около здания гостиницы «Гранд-отель» остановился автомобиль. Из него выскочили двое в черных гражданских костюмах. Вслед за ними дьякон Савелий, какой-то помятый и крайне растерянный. Его сопровождал офицер контрразведки.
Две пожилые женщины в белых платках остановились на углу у тумбы с объявлениями. Глаза их удивленно расширились. Они почти одновременно запричитали: «Подумать только, арестован священнослужитель!» А рядом старуха проворчала:
– Ишь, оборотень проклятущий!
– Заткнись, старая, и скрипи отсюдова, – оборвал ее мужчина со станком для точки ножей.
Старуха хотела было накинуться на обидчика, но, увидев его злые глаза, прикусила язык
– Точу ножи, ножницы-ы, казачьи клинки, и тещины языки, и девичьи ноготки… – бойко закричал точильщик и, подойдя к часовому, спросил: – Узнай-ка, браток, может, надо что поточить?
– Ну-ка, проваливай быстро! А то я тебе покажу такого братка, всю родню забудешь.
Точильщик пожал плечами. Он расположился невдалеке от часового. Вынул десяток ножей, ножниц и даже две бритвы и приступил к делу. Работал неторопливо, основательно, изредка поглядывая на здание контрразведки, возле которого по-прежнему стоял «крайслер».
…Едва дьякон переступил порог кабинета полковника Богнара, как в его фигуре произошли резкие изменения: он обрел офицерскую осанку и твердость голоса.
– Мне стоило, господин полковник, больших усилий добиться от руководства подпольной организации разрешения провести так называемую диверсию у памятника Нахимову. Это тем более трудно, что я не имею с ним непосредственного общения. А теперь еще этот арест…
Полковник Богнар встал из-за стола и, улыбнувшись, сказал:
– Не продолжайте. Я знаю, что вы мне скажете, господин штабс-капитан. Арест не повредит вашей конспирации, а тем более служению религии. Наоборот, православный люд возвышает мучеников в своей сердобольной душе и считает их самыми верными носителями божественной благодати. Через час вы будете доставлены обратно, и мой представитель публично принесет вам свои извинения. Я высоко ценю ваши усилия, и они будут достойно отмечены.
– Благодарю вас. Но скажите, господин полковник, какой смысл ставить в столь сложное положение своего агента, если все можно было сделать проще. Подослать одного из своих работников с какой-нибудь адской машиной…
– Что вы, штабс-капитан! Нам просто повезло, что ваше задание совпало с приездом Наумова. Как не воспользоваться этим?! Только предельная правдоподобность может убедить противника, что это не проверка. К тому же я уверен, если даже Наумов и агент Москвы и его здесь ждали, то в предполагаемом центре заинтересуются: готовилось покушение. А раз им станет известно, что покушение – дело рук одной из подпольных групп, то они обязательно начнут проверять Наумова. Вот тут и мы легко включимся в систему их работы, раскроем всю сеть.
Салонов глубоко вздохнул, прижал руку к груди:
– Извините, господин полковник, сердце пошаливает…
Богнар налил из графина стакан воды и подал ему.
– Благодарю вас. Если позволите, я посижу в кресле, отдышусь.
Богнар участливо посмотрел на штабс-капитана:
– Отдыхайте, о делах – ни слова.
– Какой уж тут отдых, – возразил Салонов ослабевшим голосом и, стараясь глубоко дышать, продолжал – То, что вы, господин полковник, сказали, очень сложно и не очень понятно. Наумова можно взять под наблюдение в любом случае.