Последний - на Арлингтонском кладбище
Шрифт:
– Угрозы я тоже получаю ежедневно, мистер Уильямс.
– Боюсь, вы не представляете, насколько это серьезно. Ваша фамилия есть в анонимной угрозе смертью. Министерство юстиции убеждено, что угроза реальна.
– Вот как?
– сказал Медуик.
– А с чем она связана?
– В письме говорится, что с десятой годовщиной гибели Кеннеди.
– Но я даже не знал Кеннеди!
Не сводя голубых глаз с Медуика, Уильямс, спросил:
– Знаете вы кого-нибудь из остальных: Джеймса Карсона, Стефани Сполдинг, Роберта Уорнки, Эверетта Меллона?
Вошла
– Привет, мальчики, - сказала она.
Медуик представил ее гостю.
– У вас такой хмурый вид, мистер Уильямс, - сказала она.
– Не хотите ли выпить?
Бар Медуика славится.
Уильямс улыбнулся.
– Шотландское с содовой разгонит мою хмурость.
Миссис Медуик повернулась к мужу.
– Где ты его прятал? Такой замечательный человек.
– Оставь, Мери, - сказал Медуик.
– Это не потенциальный избиратель.
Она засмеялась, вышла и вскоре принесла выпивку. Поднос с бутылкой, ведерком льда и содовой она поставила на стол перед ними.
– Мы не можем взять в дом служанку, - сказала она, - потому что Томас не ворует.
Я давно упрашиваю его делать, как все.
"Черт побери!
– подумал Медуик.
– Нашла время умничать". И поспешил увести ее из комнаты.
– Такие вот замечания, - сказал он, возвратясь, - и положат конец феминистскому движению. Обратно на кухню, на коленях, вот как я считаю.
– Что же с этими фамилиями?
– спросил Уильямс.
– Я пытался вспомнить. Никого из этих людей я не знал, кроме Стефани Сполдинг.
Но даже ее толком не помню.
Уильямс спокойно отхлебнул виски. Он знал наверняка одно: Медуик мошенник. Но сейчас главным было не это.
– Все они, - сказал Уильямс, - и еще я упомянут в этом письме.
– Да бросьте вы.
– Вот ксерокопия письма.
– Уильямс протянул ее Медуику, тот разглядывал копию несколько минут, потом вернул.
– Невероятно. Бессмысленно. Какое отношение имею я к Кеннеди?
– Вот и давайте поговорим об этом.
– Но что...
– Мистер Медуик, между нами шестерыми существует какая-то связь. Фамилии эти не случайны; проверка показала, что все шестеро из намеченных жертв работали в администрации Кеннеди, но лишь на самых низких должностях. Никто не был значительным ни в каком смысле. И все же.
– Чего вы от меня ждете?
– Расскажите своими словами, что вы делали при Кеннеди; кто ввел вас в правительство; почему вы занялись политической деятельностью; все, что сможете припомнить, что может иметь отношение к угрозе смертью более чем десять лет спустя. Помогите мне найти эту связь...
14
– Ну так вот, - сказал Медуик, - я был одним из первых. Одним из вдохновенных.
– Что это означает?
– Какой-то репортер, кажется, Мерримент Смит, писал о съехавшихся в Вашингтон в шестьдесят первом... минутку, я попытаюсь вспомнить: "...вдохновенные, загадочные, с потрясающими идеями". Что-то в этом роде.
– Кто перетащил вас в Вашингтон?
– Никто. Приехал сам. Сказать по правде, тогда я весь горел. Я был вдохновенным.
Друг моего отца знал кое-кого в госдепар...
– Кто он?
Медуик встал, радуясь возможности разрядить напряжение.
– Вы не против, если я налью себе еще? А вам?
Он снова подлил в стаканы, стараясь не терять самообладания.
– Джордж Болл. До тех пор я ни разу не встречался с ним. Обыкновенный служащий.
Я скачал ему, что хочу сдать экзамены для службы -за границей. У меня было смутное желание работать в какой-нибудь африканской стране или в развивающемся государстве. Я хотел внести свой вклад, тогда эти слова были у всех на устах.
– Медуик улыбнулся воспоминаниям.. Внести свой вклад. Каждый из нас стремился к этому.
– Ну и что?
– Ну, и я провалился на экзамене.
Наступило молчание. Медуик отхлебнул виски и продолжал:
– Я уже хотел уезжать из Вашингтона, когда один из моих соквартирников, Джо Форстер, был вызван для беседы в ЦРУ. Им был нужен человек, хорошо владеющий испанским. В Гарварде я специализировался по испанскому. Меня взяли на службу.
Заметив на лице Уильямса внезапное удивление. Медуик сказал:
– Я думал, вам это известно. Вы не просматривали досье?
– Пока нет, - сказал Уильямс, но этот вопрос вывел его из равновесия. Нужно будет немедленно просмотреть досье всех пятерых. Если они одновременно служили в ЦРУ, что не исключено, масштабы угрозы увеличивались во много раз. Палестинцы, кубинцы, израильтяне, южноамериканцы, бывшие агенты, недовольные военные...
– Долго вы там работали?
– Семь месяцев, - ответил Медуик.
– Начал как аналитик седьмой ступени, потом прошел курс подготовки "привидений". Обычная история. Вдаваться в подробности, очевидно, незачем?
Но Уильямс ответил не сразу. Он снова подумал о том, что нельзя будет разыскать неизвестного убийцу, не зная его мотивов.
– Послушайте, - сказал он Медуику, - когда мы закончим, я попрошу вас записать фамилии и адреса всех, с кем вы имели дела или поддерживали знакомство в Вашингтоне, начиная с троих ваших соседей по квартире и включая каждого, с кем вы тесно общались по работе. А теперь расскажите мне о своей службе в ЦРУ.
– После ЦРУ я два года работал помощником сенатора Фулбрайта, - сказал Медуик.
– Сперва о ЦРУ.
– Но я пробыл там только семь месяцев и, за исключением одной недели, лишь перекладывал бумаги и переводил кое-что с испанского.
– В том числе и то, что касалось Кубы?
– Да.
– Расскажите о той неделе, - сказал Уильямс.
15
Написанное от руки письмо, доставленное курьером из Белого дома заместителю начальника южноамериканского отдела ЦРУ:
"Белый дом