Последний побег

Шевалье Трейси

— Хороший знак, что ребенок затих, хотя ты не брала его на руки. Значит, и со своим будешь справляться.

Хонор вздрогнула. Она не слышала, как миссис Рид вошла в комнату. А малышка действительно затихла и лежала спокойно под рукой Хонор.

— Это одеяло… — она помедлила, подбирая нужное слово. — Оно удивительное.

Миссис Рид усмехнулась:

— Что в нем удивительного? Самое обыкновенное одеяло. Чтобы не мерзнуть.

Однако было заметно, что миссис Рид польщена похвалой. Она провела пальцем по полосе коричневой шерстяной ткани.

— Это от старой куртки моего мужа. Он отдал ее мне,

когда мы с дочкой собрались бежать. Она была теплее, чем моя.

— А где он сейчас?

Хонор сразу пожалела о том, что задала этот вопрос. Лицо миссис Рид помрачнело.

— В Северной Каролине. Если еще жив. Он говорил, что присоединится к нам позже. Мол, у нас вдвоем больше шансов сбежать. А сам так и не выбрался. — Она наклонилась и взяла внучку на руки. — Пойдем, Сьюки, покушаем. Дам тебе кукурузную кашу с сиропом. Тебе понравится. Вкусно.

Девочка радостно взвизгнула и схватила очки миссис Рид.

— Не надо так делать, маленькая моя обезьянка. Пойдем, обезьянка, обедать. — Миссис Рид унесла малышку в кухню.

Прежде чем последовать за ней, Хонор прикоснулась к полоске коричневой ткани на одеяле. Когда она вернулась в кухню, миссис Рид стояла у плиты, одной рукой держа внучку, а другой помешивая кашу в кастрюльке. Оказавшись у бабушки на руках, девочка уже не боялась Хонор. Она с удивлением и интересом смотрела на белую женщину. Хонор так и не поняла, что напугало малышку: цвет ее кожи или присутствие незнакомого человека.

Она тихонько откашлялась.

— Мне надо идти. — Помедлив секунду, добавила: — Прости меня.

Миссис Рид повернулась к ней вполоборота, не сводя глаз с кастрюльки с кашей. Ее очки вновь запотели.

— Просить прощения, Хонор Брайт, надо не у меня, а у тех беглецов, которые обратятся к тебе за помощью.

* * *

Магазин дамских шляп Белл Миллз

Мейн-стрит,

Веллингтон, Огайо

6 апреля 1851 года

Дорогая Хонор!

Я буду считать, что не получала этого письма, пока ты не напишешь другое — которое не наводит на мысли, что у тебя над душою стоит свекровь.

Также хочу предупредить тебя, что есть вещи, о которых не следует упоминать на бумаге. Если письмо попадет не в те руки, это подвергнет опасности многих людей. Скажи об этом миссис Хеймейкер.

В Веллингтоне у тебя всегда есть подруга, хочешь ты того или нет.

Преданная тебе, Белл Миллз

Солома

Беглецы не появлялись уже целый месяц. Хонор практически не выходила со двора и не общалась ни с кем за пределами Фейсуэлла. Хоть Донован и грозился, что будет время от времени проезжать мимо фермы, он так и не показался. Письма тоже не приходили: ни от родителей, ни от Бидди. Хонор ни разу не съездила в Оберлин, хотя Абигейл родила, и Адаму в магазине не помешала

бы лишняя пара рук; и Джек, когда собирался развозить сыры, тоже не предлагал ей поехать с ним. Хонор не жаловалась. Она целыми днями работала в огороде, а по вечерам занималась шитьем. Она уже закончила второе одеяло для Доркас и взялась за третье. Ребенок рос, и вместе с ним рос и живот.

Лишь иногда Хонор перечитывала письмо от Белл Миллз и улыбалась.

В один из дней, когда Хонор сажала тыквы в огороде, она заметила какое-то шевеление в стороне леса. Она подняла голову и разглядела среди деревьев человеческую фигуру, перебегавшую от ствола к стволу. Хонор подошла к опушке леса, к тому месту, где они с Доркас собирали ежевику, и тихо окликнула:

— Кто здесь?

Из-за дерева вышел молодой парень. Он сильно хромал и дрожал мелкой дрожью. Хонор собиралась сказать, что ему нельзя здесь оставаться, но тут ее взгляд упал на его ногу, и у нее перехватило дыхание.

— Мэм, умоляю вас, мне нужна помощь. — Парень привалился спиной к стволу клена. — Что-то мне совсем худо.

— Что с тобой произошло?

— В капкан угодил.

Кто-то уже пытался помочь ему и залепил рану сосновой смолой, но стопа очень распухла и сочилась кровью и гноем, источая тошнотворный запах гниющего мяса. У Хонор в голове не укладывалось, как Белл могла отпустить человека в подобном состоянии.

— Ты откуда пришел?

— Квакеры мне сказали идти в Норуолк. Это Норуолк?

Норуолк располагался в двадцати милях к западу.

— Нет. Я… Мы не можем тебя тут оставить.

Парень смотрел на нее отчаянными глазами. Хонор вздохнула.

— Подожди здесь. Я принесу воды.

Она поспешила к колодцу. Когда подняла ведро, чтобы наполнить кружку, на заднее крыльцо вышла Джудит.

— Ты обещала не помогать беглецам.

Хонор покраснела.

— Я просто дам ему напиться. Я не стану прятать его, — сказала она и добавила, увидев, как Джудит сурово поджала губы: — Он ранен, нога попала в капкан. У него заражение. Ты не посмотришь? Может, что-то можно сделать.

— Нас не касаются его проблемы.

— Но…

— Мы уже обсуждали этот вопрос, Хонор, и ты согласилась, что наша семья не станет помогать беглецам. Каковы бы ни были наши убеждения, это противозаконно, и мы не можем позволить себе нарушать закон. Хочешь, чтобы твой муж угодил в тюрьму? Или стремишься туда сама?

— Если бы ты увидела этого человека, совесть тебе подсказала бы, что ему необходимо помочь.

— Я не собираюсь смотреть на него.

Хонор стиснула зубы, пытаясь справиться с нарастающей яростью.

— Я обещала ему воды.

— Так дай ему воды. И возвращайся к работе. — Джудит развернулась и ушла в дом.

Хонор было больно смотреть на лицо беглеца, озарившееся надеждой, когда она принесла ему воду.

— Кружку оставишь здесь, — произнесла она, глядя себе под ноги. — Иди на север, в Оберлин. Это в трех милях отсюда. В Оберлине найдешь красный дом на Мельничьей улице. Тебе там помогут и найдут врача.

Она отвернулась и почти бегом бросилась в огород. Повернувшись спиной к лесу, она принялась яростно колотить тяпкой по земле. Горячие слезы текли по щекам в три ручья. Только закончив весь ряд, Хонор осмелилась обернуться. Беглец исчез. Кружка тоже.