Последний полёт. Книга первая: Исход
Шрифт:
Недобиток ткнул в мне в лицо острие копья и хищный металл оставил на дубинке, которой блокировал удар, свою отметину в виде глубокого разреза. Увидев результат, радостно ощерился своим щербатым ртом, и попытался повторить. Вот только и я оценил ущерб, грозящий в скором времени, продолжи он свои нехорошие телодвижения оставить меня совсем без оружия, а потому стал попросту, пользуясь малоподвижностью противника, избегать ударов и держаться на расстоянии.
Чужак тоже оценил ситуацию: если раньше маленькую дырочку он не считал за серьёзную рану, то после, когда вырвал снаряд и, видимо, что-то таким неосторожным действием расколупав, отчего
Внезапно противник выпрямился и молниеносно- так мне показалось- бросил копьё. В этот момент между нами было едва ли шагов шесть и единственное, что успел сделать для своей защиты- поднять дубинку под удар. Она свою роль сыграла, немного замедлив и отклонив, но не защитив. Треск дерева, и я почувствовал резкую боль в боку. Посмотрел туда- на выступившую кровь и, почувствовав слабость, упал на колени. Теперь мы находились в одинаковом положении- на коленях, и зажимая руками свои раны. Вражина, видимо, вложил все свои силы в последний бросок, и теперь с удовлетворением смотрел на дело рук своих. И ждал, наверное, что я вот прямо сейчас концы отдам. Но мы это ещё посмотрим...
Скинул порванную накидку и рубаху, вытер ею кровь. Рана неприятная: глубиной и шириной с палец, и длиной- с ладонь, и течёт с неё достаточно обильно, но умирать я от неё явно рановато- сейчас дело нужно доделать. Зажав тряпкой рану, другой нащупал остатки моей дубинки. Всё-таки, остался я без оружия- моё импровизированное бой не пережило, распавшись на части. Глянул на врага- а тот уже прилёг отдохнуть, глаза закатил и ноги вытянул. Не жилец, но и оставлять такого за спиной просто так опасно...
Оглядевшись вокруг, нашёл взглядом нанесшее мне рану копьё. Оно нынче одиноко торчало посреди небольшого пятачка, глубоко уйдя наконечником в землю- и манило меня своей хищной красотой. И я, поддавшись его очарованию, одной рукой держась за рану, на четвереньках пополз за ним. Дополз, выдернул, с удовольствием окинул взглядом, и от обладания таким оружием почувствовал, будто даже крылья за спиной выросли. Хищно огляделся вокруг- на ком бы его испытать?- и, с напряжением водрузившись на ноги, двинулся в сторону ближайшего врага. Потыкал его остриём- не реагирует. Может быть мёртв, а может- и просто без сознания, но проверять жилку не полезу- одной раны мне за сегодня достаточно. Однако, и оставлять за спиной подобного- глупость. Пока терзался сомнениями, всё решилось за меня: раненый пошевелился и я, всё ещё не отошедший от напряжения смертельного боя, ткнул того куда попало- оказалось, в шею. И отшатнулся, даже забыв про копьё...
Долго потом стоял, успокаиваясь, и убеждая себя в необходимости вернуть копьё, к которому даже притрагиваться было не по себе. Вроде как, убедил, но внутреннее содрогание, с которым взялся за древко- преодолеть не смог. Наконец, решился и дёрнул, копьё вышло неожиданно легко, с каким-то даже смачным чавканьем. И вот тут меня вывернуло. Забыл и про боль в ране, про врагов, про... всё на свете. Стоял, обнявшись с деревом, и пускал сопли, сосредоточившись лишь на конвульсиях желудка и потеряв счёт времени. И после, уже когда за исчерпанием того, чем можно было бы удобрить землю, оклемался
Она находилась в обмороке, когда я нашёл там, куда её привязали похитители. Лошадка уже давно нашла что-то вкусное в кустах, и почти не отвлеклась от данного процесса, когда я разрезал удерживающие Гереке верёвки. Попробовал спустить, и едва не упал с навалившейся на меня ношей. Но удержал, мягко опустив на землю. Положил на мягкое, опять же на охапку опавших листьев, проверил дыхание- дышит, но пока что в обмороке. И, решив, что обязательно оклемается, пошёл доделывать начатое. А то что-то уже взгляд у меня туманиться начал и конечности подрагивают...
Глава 5
Вытащенный на бережок раненый чужак всё так и лежал, свернувшись калачиком и тихо поскуливая. Я неумело ткнул копьём его куда-то в бок, отчего тот лишь разразился новыми воплями и проклятиями. Поднял оружие снова, но ударить не смог- духу не хватило,- одно дело расстреливать, почти не видя врага, другое- вот так, глаза в глаза, отнять чужую жизнь. Не заложено в людях подобного изначально... Стоял так, уговаривая себя, что надо, что если не ты- то тебя, сестру вспомнил...а когда вроде бы достаточно ожесточился, чтобы довершить расправу- меня неожиданно повело в бок, и я погрузился во тьму...
Что-то влажное прошлось по моему лицу и привело в чувство. Открыл глаза и увидел над собой заплаканное лицо Гереке. Она держала мою голову у себя на коленях, гладила по волосам и роняла слёзы, погрузившись куда-то в себя. Было покойно так лежать, и я, пока она не заметила, вновь смежил веки. Но тут же встрепенулся, услышав рядом чужой стон.
– Кайр!- радостно, обнаружив моё пробуждение, вскрикнула сестра, но мне было пока не до объяснений с ней- я что, получается, так и не добил вражину? Повернул в сторону звука голову, и точно- всего в паре метров от меня лежал недобиток. Всё в той же позе клубочком, и с теми же интонациями в тоскливом стоне. Какой живучий...
Стоп. Метрах? Я вспомнил! Вспомнил, когда и где, последний раз я слышал подобный звук. Мы лежали вот так же- всего в паре метров друг от друга- я и "чех"- и медленно умирали. Тогда ещё подумал, что слишком медленно... Я лежал тихо, изредка теряя сознание, а тот, как не очнусь- всё стонет! Как он мне тогда надоел, уже думал- когда же за мной старуха с косой заявится и освободит наконец от этой паскудной компании. Потом снова потерял сознание. Или умер? А как же сейчас- ведь живой?! Пошевелил конечностями- так и есть, всё на месте и работоспособно, к тому же я мыслю, что по определению некоего философа, значит и существую. Или это такой загробный мир? Но бог с ним: кто я и где- это всё вторично, главное- живой,- значит, ещё побарахтаемся...
Судя по глубине и содержанию звуков от раненного врага, ему сейчас явно не до нас, и я повернулся к сестре:
– Ты как?
Чем спровоцировал настоящий водопад. Она уронила голову на меня и натурально завыла, между всхлипами пытаясь что-то бессвязно рассказать. Впрочем, что именно, догадаться не сложно: сам процесс, невольной участницей которого ей довелось оказаться, был откровенно неприятным, а конечные перспективы участия- и вовсе отвратительными. Учитывая, что и помощи она ниоткуда не ждала- не могла же ожидать, что её больной братик на подобное способен, то последующая жизнь Гереке рисовалась только, и исключительно, в чёрных тонах.