Последний рубеж
Шрифт:
Влад опешил:
– Чего-чего?
– Умри, говорю. А как пролетят – воскресни.
– Это как?
– Это вот так.
Тыяхша спрыгнув с коня, уселась на плоский валун и поджала ноги. После чего указала Владу на браслет и, не проронив больше ни слова, застыла. Перестала мигать. Дышать. Превратилась в соляной столб. Точнее – в статую каменную.
Влад подбежал и коснулся ее щеки – камень камнем. Холодный, гладкий и бесчувственный. Как лед. Он зажмурился на миг и встряхнул по-собачьи головой,
Уже на ходу домысливая, что произошло, метнулся к зарослям. Нырнул с разбега в переплетение упругих прутьев, и, царапая о колючки лицо и руки, пополз к небольшой выемке между двумя кустами. Добрался и затаился. А потом (была не была!) представил себя Каменным Командором. Чуткий браслет мгновенно уловил мысленный приказ, и в ту же секунду свет вокруг Влада стал меркнуть. А еще через секунду засосала его огромная черная воронка, и понесся он к ее центру с тем ощущением восторга, с которым пилот, ни разу не оглянувшись на тихие огни космодрома, бросает лайнер в непроглядность бездонного космоса.
Как кружил над двумя брошенными животными поисковый борт, Влад не видел и не слышал. И как скрылся вертолет за холмами – тоже. И вообще пришел в себя не скоро. Но пришел.
– Понравилось? – спросила его Тыяхша, помогая подняться.
– Не очень, – разминая закоченевшие ноги, ответил Влад. – Чего хорошего – полное бесчувствие и тьма кромешная.
– Зря погрузился так глубоко.
– Откуда мне знать, как это дело регулируется? Ты бы объяснила, что ли, на будущее.
– Это не объяснишь. Тут все тонко, на интуиции. Самому дойти нужно. Но ты не переживай, со временем научишься силу рассчитывать. Дело времени.
– Думаешь?
– Уверена.
Влад погладил браслет и восхищенно заметил:
– Да, мощная штуковина. Мгновенно температуру тела к нулю свести – это, знаешь ли! Говорила, механика-электричество. А тут… Вон оно как тут. А не опасно? Наверное, так и убить себя можно? С перепугу-то?
– Нет, так себя не убьешь, – возразила Тыяхша. – Чуэжвам, он умный. Даже если захочешь покончить с собой, не сможешь.
Тема Влада заинтересовала, и, не откладывая на потом, он стал выпытывать все прочие тактико-технические возможности устройства:
– Себя нельзя убить, а кого-нибудь другого можно?
– Человека – нет.
– А лошадь, к примеру?
– И лошадь нельзя. И птицу. Чуэжвам живому не враг. Остановить может, покалечить слегка. Убить – нет. Так задуман.
– Кем? – спросил Влад.
Ответ Тыяхши был убийственно точен:
– Теми, кто его сделал.
Они выбрались из кустов и направились по тропе к ожидающим их животным. Кони стояли на том же месте, где их всадники и оставили. Ни метром дальше, ни метром ближе. Не вспугнул их вертолет.
Берясь за поводья,
– Послушай, подруга моя хитрая, ты говоришь, что браслет для живого безопасен. Но того зверюгу, что на меня напал ты же с помощью браслета изничтожила.
– Я же говорила тебе, Зверь из Бездны не живой.
– Мертвый?
– Нет, не мертвый.
– Так не бывает.
Тыяхша пожала плечами:
– Думай, как хочешь.
– Ну и ладно. – Влад помолчал, потом спросил: – Значит, как я понял, браслет живое делает мертвым только на время. Так?
– Ну да. Испытал же на себе.
– А мертвое – живым? Может?
– Может, но тоже не надолго.
– Ровно настолько, чтобы, например, мертвый после напутственной молитвы мог на автопилоте дотащиться до Ущелья Покинутых? – вспомнил Влад про выжранного Зверем курьера.
– Именно так, – сказала Тыяхша и оседлала своего скакуна.
А Влад закричал во все горло:
– Ущипните меня, чтоб я проснулся!
Пыхм от этого крика дернулся в сторону и собрал глаза в кучу.
– Ты чего надрываешься? – удивилась Тыяхша.
– Я, подруга, столько за последние сутки всякого запредельного увидел, что тут одно из двух – либо сплю, либо приключился со мной «твин пикс».
– Что такое «твин пике»?
– Термин из психиатрии. Обозначает состояние, при котором реальность вытесняется подсознанием. Если попросту – умопомешательство.
– Ну и как, к чему склоняешься? К тому, что тронулся умом, или что спишь?
– Наверное, сплю, – почесав затылок, решил Влад.
– А может, все же сбрендил? – подначила Тыяхша.
– Это вряд ли.
– Уверен?
– На все сто. Психика у меня уж больно устойчивая. – Влад постучал себя по лбу кулаком. – Железобетонная просто. Продукт специальных тренировок. Нервное истощение и психушка мне не грозят.
– Точно не грозят?
– Не-а, подруга, не грозят. Я очень здоровый на голову паренек. Просто, сдается, сплю. Сплю и вижу сон. Вот так вот: сплю и вижу.
– Нет, не спишь, – возразила Тыяхша бесстрастным тоном эксперта.
– С чего ты так уверена? – удивился Влад.
Девушка промолчала, и тогда солдат пустился в рассуждения:
– Ну хорошо, допустим, не сплю. И не сошел с ума. Но ведь всего этого на самом деле быть не может. Так? Так. Значит, нет. Как тогда все это понять?
– На свете есть много такого, чего нет.
Влад оторопел:
– Ты сама поняла, что сказала?
– Сама – да, – спокойно сказала Тыяхша. – А ты не понял? Может, на всеобщем языке путано звучит. Сказать на аррагейском?
– Не надо, – взмолился Влад и запрыгнул на Пыхма как на гимнастического «коня». На этот раз вышло ловчее. Устроившись в седле, спросил: – Скажи, зачем мне вчера мозги пудрила?