Последний рубеж
Шрифт:
Лесков не ответил. Мысль о том, чтобы задействовать Вику, уже давно не давала ему покоя. Однако было одно «но». Вика представляла собой удивительно способного, смышленого и при этом совершенно бесстрашного полукровку, но еще она была дочерью Ивана, а тот никогда бы не позволил ей покинуть базу. В свою очередь, Дима слишком сильно дорожил дружбой с Бехтеревым, чтобы пойти ему наперекор.
— А меня вы тоже потащите за собой в Париж? — насмешливо поинтересовался Фостер. — Против «ликвидаторов» я абсолютно бесполезный, так что я бы предпочел остаться дома и спокойно дочитать «Тихий Дон».
— Не вы ли всё это время
— Ну-у-у, в данном случае я немного преувеличил… Если быть точнее, он ненавидит меня, как последнюю суку, но я уже привык к подобному отношению со стороны полукровок. Почему-то практически каждый из них спит и видит, как свернуть мне шею.
Услышав эти слова, Кристоф смерил американца презрительным взглядом.
— Так ты еще делаешь вид, что ничего не понимаешь? — сквозь зубы процедил он. — Таких ублюдков, как ты, Фостер, нужно убивать еще в зародыше. Я до сих пор жалею, что не прикончил тебя, когда мог.
— Вот и жалей дальше, — хохотнул наемник. — Тряпки вроде тебя всегда жалеют о том, чего не сделали, в то время, как ублюдки вроде меня всегда делают то, что хотят.
— Уймитесь уже, — снова прервал их Дмитрий, после чего снова обратился к Эрику. — Я могу узнать, что вы не поделили с этим французом?
— Ну конечно, Барон! Что-что, а вам я никогда не мог отказать, — с сарказмом отозвался наемник. — Кстати, ничего особенного: я не уводил его жену, не убивал его выводок, лишь сдал этого французишку ФБР, точнее — просто помог задержать. К счастью, я весь из себя такой «хрустально-прозрачный», поэтому бестолковый «телекинетик» даже не заметил, как ему вкололи снотворное. С тех пор он на меня обиделся, и что-то мне подсказывает, будет обижаться еще долго.
На этом было решено, что за Жаком Бонье отправятся Кристоф, Ханс, Дмитрий и Матэо. Лесков утверждал, что маленькая группа привлечет меньше внимания, однако на самом деле он опасался оставлять станцию без защиты. Если с ними что-то
случится, в Петербурге останутся полукровки, которые смогут помочь людям. Что касается обычных солдат, Дмитрий не возлагал на них больших надежд. Эта война была несколько иного уровня, и простой человек вряд ли сумеет выстоять против «ликвидатора» и уж тем более против «костяного».
Перемещение произошло в четыре часа утра по-парижскому времени. То, что Матэо назвал пиратской «аркой» походило на кабину лифта, оставшуюся еще с советских времен. Поражало то, что стеклянная облицовка была исписана граффити, а несколько кнопок были продавлены настолько, что вряд ли реагировали на прикосновения.
— Вы говорили, что это один из последних пиратских телепортов, — произнес Дмитрий, обращаясь к Матэо.
— Я говорил, что локация одна из новых, но никак не «арка», — испанец чуть нахмурился. — У «пиратов» нет денег на то, чтобы выстраивать для перевозок капсулы последних моделей. Этот портал использовали исключительно для поставки наркотиков, и, к счастью или сожалению, свою функцию он выполнял. Или же вы недовольны, амиго?
— Напротив, всё великолепно, — поспешно отозвался Лесков. — Главное, что работает.
— Рад, что мы солидарны.
С этими словами Матэо первым вышел из телепортационной кабины и, обернувшись на Ханса, мрачно поинтересовался:
— Вы уверены, что сумеете найти дорогу? До оперы
Испанец оказался прав. Французские катакомбы, которые прежде влекли туристов своими мистическими историями, на деле оказались грязными зловонными тоннелями, населенными таким количеством крыс, что Лесков даже предпочел использовать свои способности, лишь бы мерзкие твари держались от них подальше. То и дело под ногами похрустывали чьи-то кости, а вскоре мужчинам и вовсе пришлось двигаться по пояс в воде. Лихтин не позволял им промокнуть и замерзнуть, но тошнотворный запах канализационной воды вызывал брезгливость и отвращение.
Они шли уже несколько часов, но Ханс по-прежнему уверенно шагал вперед, прислушиваясь лишь к энергетике этого отвратительного места.
— «Ликвидаторы» уже спускались сюда, — тихо произнес он, жестом указав на раздувшийся от воды труп. — Оставшиеся французы пытались укрыться в катакомбах, но роботы последовали за ними и вскоре перебили их всех. Бонье оказался умнее, что не пошел вместе с другими.
— Или трусливее, — отозвался Кристоф. — Не знаю, кем нужно быть, чтобы, обладая такими способностями, бросить людей в беде. Он ведь мог завалить часть тоннелей и тем самым остановить преследование.
— Мы все знаем, как правильнее поступить на месте другого, пока дело не доходит до нас самих, — ответил Дмитрий. Шульц обернулся на него, а затем устало произнес:
— Дело в том, что я был на его месте. Я обвалил часть Берлинского метро, чтобы люди смогли уйти.
— Как бы этот лягушатник не оказался еще одним Фостером, — с досадой произнес Ханс.
— Лучше пусть будет еще один Фостер, чем какой-нибудь благородный кретин, — теперь уже в разговор вступил Матэо. — Я на собственном опыте убедился, что нет на свете противника страшнее, чем союзник-идиот.
Этот краткий разговор немного развеял мрачное настроение путников. Вскоре они добрались до здания национальной оперы и проникли в подвал. Несмотря на стоявший здесь зловонный запах сырости, здесь хотя бы не воняло мертвечиной, отчего мужчины почувствовали себя немного лучше. Подвал был огромным, но теперь Ханс уже уверенно направился в левую сторону, отчетливо слыша энергетику спящего француза.
— Потерял много крови, — сказал он, наконец присев перед Жаком на корточки. — Двенадцать пулевых ранений и повреждение артерии осколком гранаты… И это только то, что я могу почувствовать, ориентируясь на его болевые ощущения. Придется его нести.
— А вы еще опасались, что он не захочет с нами идти, — произнес Матэо, легонько толкнув спящего носком ботинка.
— Теперь я начинаю опасаться, как бы он не оказался совершенно бестолковым, — в голосе Лескова послышалась досада. — Ладно, разберемся на базе. В любом случае, нужно возвращаться…
Тогда с помощью телекинеза, Кристоф поднял Жака над землей, и следом за Хансом отправился обратно в тоннель. Теперь «энергетик» чувствовал себя гораздо увереннее и не замирал на развилках, чтобы прислушаться к дыханию катакомб. Он четко знал, куда идти, потому что обратный путь едва ли не светился их собственной энергетикой. И, наверное, эта вылазка оказалась бы для них самой простой, если бы на половине пути Ханс не ощутил присутствие в тоннелях роботов.