Последний самурай

Барчук Павел

— Тьфу ты… — Плюнул я в сердцах. — Форменный сумасшедший дом!

Потом еще раз оглянулся по сторонам и шустро заскочил в подъезд. Мне показалось, что из-за соседнего угла вылезла какая-то смазанная тень. Знакомиться с очередной потусторонней тварью желания не было никакого.

Я крепко захлопнул за собой подъездную дверь и только в этот момент заметил, что на притолоке была сделана надпись. Когда утром выходил из дома просто не обратил на нее внимания.

«???! ???!» (Они-ва сото! Фуку-ва ути!)

– Демоны

вон! Счастье в дом! — Прочел я вслух.

Затем повернулся и посмотрел на кучку бобов, лежащих в углу, прямо рядом с дверью. Память Такито радостно сообщила, что бобы — дело важное и нужное. Они отпугивают демонов.

— Ясно… — Протянул я вслух.

В общем, получается и правда все все знают. Один я, как идиот, был не в курсе.

Когда поднялся на свой этаж и вошел в квартиру, сразу оказался в объятиях рыдающей матушки. Она упала мне на грудь, орошая ее слезами. Правда, для этого я был вынужден немного наклониться.

Оказывается, родительница весь вечер караулила возле окна, ожидая моего возвращения, и сильно переживала.

— Ты ушёл без телефона. Я волновалась. Время позднее. Никогда так не задерживался. — Бормотала матушка сквозь всхлипования.

Честно говоря, я так уморился за этот день, что сил не было вообще. Хотелось просто лечь, закрыть глаза и вырубиться. Тем более, рассказывать матери про свою встречу с демоном не планировал. Да и про якудз тоже. Ей ни к чему подобные волнения.

— Все хорошо. Жив, здоров. Просто так вышло. — Ответил я, а потом по традиции поцеловал родительницу в макушку.

Сначала успокоил и уложил ее спать, затем улёгся сам. Вырубился в один момент.

И конечно же мне снились сны. Если более конкретно — девка из сквера снилась. Демоница. Ее верхняя половина бегала за мной на руках и ругалась почему-то по-русски. Чистым, художественным, таким родным и близким сердцу матом. А ноги в стороночке плясали чечётку.

Проснулся я от звука хлопнувшей двери. Не сказать, чтоб он был сильным, но меня буквально подкинуло на месте, глаза открылись сами собой. Прислушался, соображая, не тот ли это, кто мне нужен.

Точно… Явился со службы брат. Шаркает ногами в гостиной-кухне.

Я сполз с матраса и вышел из спальни. Нужно поговорить с Кэзухиро пока он никуда не смылся. Судя по воспоминаниям Такито, дома братец бывает редко. Если провороню его сейчас, потом придётся ловить по всему Токио. А до срока, обозначенного якудзами, осталось около шести часов, и пока вообще неясно, чем завершиться данная история.

Семья — это звучит гордо! Но не всегда

Конечно, разговор у нас с братцем не задался. В этом никто и не сомневался. Если человек — мудак по жизни, то вполне понятно, ждать от него нормальных поступков точно не приходится. Даже в отношении семьи.

А Кэзухиро, по-моему, ни Такито, ни матушку своей семьёй не считал. Любил он только себя, думал только о себе, на всех остальных плевал с высокой колокольни.

— Ко мне в офис заявились якудзы. — С ходу сообщил я ему, как только вышел

из комнаты.

Старался говорить тихо, чтоб не разбудить мать. Она, бедненькая, и так половину ночи бегала от окна к двери, а потом обратно к окну, переживая за мое благополучие. Чисто теоретически, чужая для меня женщина, но от ее заботы на душе было тепло. И дело не только в эмоциях Такито. Мне самому это доставляло удовольствие. Именно мне.

Я остановился возле низкого, похожего на татами, дивана, который находился посреди комнаты. Кэзухиро уже снял обувь и теперь топтался здесь же, однако на мое появление пока никак не реагировал. На слова — тоже

Я с интересом рассматривал неприятную физиономию того, с кем по странному стечению обстоятельств мы числимся родственниками.

Ты погляди, какой поворот. Столько лет прожил, вообще родни никакой не было. А теперь — и мать, и брат. С папой ситуация непонятная, слава богу. Иначе я бы вообще умом тронулся от «счастья», будь у меня в наличие нормальная, полноценная семья.

Просто, честно говоря, не особо умею все это. С женщиной, еще ладно. Там другая история. Но вот родители, братья, сестры…Неприучены мы к такому барству. Оно нам и даром не нужно.

— Ты слышал? Якудзы приходили в офис, чтоб через меня передать тебе привет. — Настойчиво повторил я на тот случай, если братец у меня не только мудак, но и тупой придурок. Вдруг до него с первого раза не доходит.

— И тебе доброго утра. — Как ни в чем не бывало ответил Кэзухиро. Правда, совсем не то, что от него ожидалось. Тем более, насчет «доброты» утра я бы с ним поспорил. — Чего вылупился, Такито? Давно по лбу не получал?

Ну ладно. Признаюсь. Я на самом деле смотрел на этого крепкого, невысокого парня слишком пристально. Хотелось разглядеть в нем хоть что-то хорошее. Говорят, людям надо давать шанс. Однако хорошим там и не пахло. А вот гнилью приванивало сильно.

Его рожу я, конечно, видел уже в воспоминаниях Такито, но это было через призму эмоций моего предшественника, который, судя по всему, отличался абсолютно идиотской добротой и плохое в людях замечать отказывался. Тут же выдался, наконец, шанс познакомится с братцем-мудаком лично.

И кстати лицо у него на самом оказалось какое-то неприятно. Глазки маленькие, бегают туда-сюда…

Черт… Глупое описание. Глаза у всех тут не сильно большие, и у меня, между прочим, тоже. Однако Кэзухиру отличался каким-то особо противным взглядом. Этот взгляд, словно липкие, влажные руки, «щупал» собеседника во время разговора. Мне даже захотелось помыться, честное слово. Прям сто процентное ощущение, будто я чувствую, как прикасается к коже его «потный» взгляд.

Еще Кэзухиро все время улыбался. Но не располагающей приятной улыбкой. Ни черта подобного. Она у него наоборот была больше похожа на издевательскую ухмылку. Узкие губы постоянно кривились то влево, то вправо. Из-за этого возникало ощущение, будто их владелец просто-напросто корчит рожи. Или, как вариант, страдает нервным тиком. В общем, со всех сторон — неприятный тип.