Последний самурай

Барчук Павел

— Ты что сделал, скотина? — Спросила девушка раздраженным тоном. — Ты хоть знаешь, как долго и болезненно мне придётся теперь срастаться? Тебе что, жалко было сдохнуть? Не понимаю. Я же по-хорошему начала. Песню соблазна тебе спела, разум твой усыпить хотела. Все было бы безболезненно и даже приятно. Нет. Взял испортил мне ближайшие дни, превратив их в сплошное мучение. Теперь я потрачу много времени на восстановление. И на охоту не выйдешь в таком виде. Родичи засмеют. Ну ты и сволочь, человечишка!

Высказавшись, девка, а вернее

ее верхняя часть, все так же опираясь на руки, повернулась к Кайоши. Дед стоял напротив, слегка согнувшись, и тяжело дыша.

— Тебе что в голову стукнуло, не пойму. Ты зачем его спасать кинулся? Ты отрёкся от своего народа. Отрекся от своего наследия. Ну и шел бы стороной. Нет, ты посмотри. Явился.

— Он разделил со мной пищу. — Сообщил Кайоши располовиненной девице. Причём, сказал таким тоном, будто после этого пояснения все вопросы должны сразу отпасть.

— Ну и дурак. — Ответила ему верхняя часть девицы. Правда, я не понял, к кому из нас относился этот нелицеприятный эпитет. — Идём! Хватит выплясывать на месте!

Это она уже прикрикнула на свою нижнюю часть. А потом они обе, я имею в виду, и верх и низ, спокойно отправились по аллее в сторону темнеющих кустов.

— Это что такое было? — Повернулся я к деду, едва девка исчезла из вида. Когда обе ее части исчезли.

— Демон это был. Положи катану на место. — Ответил Кайоши, как ни в чем не бывало. — Я же тебе говорил, езжай домой. Зачем пошел сюда?

— В смысле демон? — Переспросил я деда, заподозрив в его словах хреновую шутку.

— Ёкаи. Если более конкретно, то — Они. На самом деле это — рогатая человекоподобная тварь. Просто они не любят расхаживать в своем первозданном виде. Принимают облик людей. В основном женщин, на красоту которых мужчины реагируют интересом и идут следом. Любят человеческое мясо. Так понятнее? Да положи, говорю, катану! Идем. Провожу тебя домой старыми тропами, по которым эти создания не ходят. Им там неуютно.

Я перевел взгляд на свою руку, сжимавшую меч. Потом снова посмотрел на Кайоши.

— Эта штуковина разрубила ее пополам. Почему вы сразу не воспользовались катаной? Было бы проще.

— Потому что это оружие не вредит демонам. Оно вообще не должно наносить им такой урон. Я в замешательстве и недоумении, как ты смог это сделать. — Ответил Кайоши.

Он в два шага оказался рядом со мной. Вытащил меч из моих крепко сжатых пальцев, достал ножны, спрятал в них катану. Затем сунул ее обратно в рюкзак и снова посмотрел на меня с выражением задумчивости во взгляде:

— Ну? Долго мне тебя ждать, Такито? Кстати… Почему ты не убежал? Ведь дал тебе возможность это сделать.

— Потому что я не гнида и не крыса. Вы пришли мне на помощь. Куда бежать? А потом жить с этим? Спасибо. — Ответил я.

— Точно дурак… — Кивнул дед.

Не дожидаясь моей реакции, он развернулся и пошел по аллее.

— Какая же удивительная жопа вокруг… — Сказал я вслух, сам не знаю кому,

а потом бросился догонять Кайоши.

Неспособный выдержать плохое не доживет до хорошего

Думаю, можно не уточнять, что на следующее утро я проснулся в дурном настроении. В комплекте к этому настроению шла головная боль. Адская головная боль.

Виски ломило, а в затылке присутствовало такое противное ощущение, будто там завёлся крохотный звонарь, который изо всех сил долбит в свои крохотные, но очень громкие колокола. Единственное, что меня чрезмерно радовало — это логичный вывод: если голова болит, значит, она по-прежнему на плечах. Уже хорошо. Могло быть совсем иначе.

В любом случае, утро выглядело мрачным и унылым. Может, из-за того, что, благодаря братцу, вскочил я рано, проспав в общей сложности не больше четырёх часов. Проснулся в один момент, едва только услышал, как хлопнула входная дверь.

Первая мысль — пришибу придурка. Быть хорошим младшим братишкой, который послушно все терпит, точно не собираюсь. Особенно теперь, когда знаю некоторые нюансы данного мира вообще и конкретно этой страны в частности. Перспектива счастливой жизни выглядит еще более туманной, чем день назад, а значит, в моем поведении точно нет места сентиментам.

Но это все происходило уже чуть позже. А сначала…

Сначала я все-таки добрался домой. Кайоши и правда провел меня каким-то очень мутными, козьими тропами. Причём, дорога заняла больше времени, чем должна.

К бару, например, я пришёл от дома Иоши. К дому Иоши — от офиса, а до офиса прогулочным шагом утром добрался за десять минут. Все эти локации находились недалеко друг от друга. Однако с дедом на обратный путь мы потратили почти час, если не больше.

И главное, вроде бы двигались по улицам, но эти улицы, пусть даже не центральные, выглядели слегка неухоженными, заброшенными какими-то.

А еще у меня постоянно возникало ощущение, будто реальность вокруг нас… как бы это сказать… колышется, что ли. Похоже на марево в жаркий день. Когда краем глаза ты замечаешь плывущее движение в воздухе. Вот только день был сегодня не жаркий. И вообще, на улице в данный момент так-то наблюдалась вполне себе глубокая ночь.

Кроме того, дома, вдоль которых меня вел Кайоши, периодически словно меняли свой вид. Они становились меньше размерами и теряли краски. Потом, через десяток, другой метров, снова возвращались к обычному состоянию.

Да и высотки вдруг куда-то испарились, хотя в Токио небоскребы в большем приоритете. Плотность населения, чтоб ее.

Нам вместо этого попадались скромные домики, скорее подходящие какому-нибудь провинциальному городку. Стоило мне отвернуться или моргнуть, они вдруг на несколько минут обретали вид старый и потертый. Будто нас незаметно откидывало в прошлое, лет этак на сто, а потом снова возвращало в настоящее.