Последний шанс
Шрифт:
Или все же попробовать? Она мысленно составляет правдивое описание собственной персоны и морщится.
Относительно успешная начальница отдела кадров, тридцати девяти лет от роду. Хобби: читать романы эпохи Регентства, смотреть по телевизору реалити-шоу, печь торты по новым рецептам на дни рождения чужих детей. Кроме того, любит, принимая ванну, пить крепкий ямайский ликер «Тиа Мария» и заедать его рахат-лукумом, а также ужинать в ресторане с мамой и папой. Хотела стать балериной, но фигура не позволила, однако говорят, что в подпитии хорошо танцует раскованные танцы. Разбирается в напитках, при случае легко сориентируется в карте
Ну вот, примерно как-то так. Что и говорить, завидная партия! Будь Софи мужчиной, она вряд ли заинтересовалась бы подобной кандидатурой. Лучше бы она занималась спортом. «Господи Исусе, – скажет потенциальный кавалер, – романы эпохи Регентства! Предпочитаю найти женщину, которая плавает с аквалангом, участвует в марафонах и ходит под парусом на катамаране!» Конечно, как говорится, на всякий товар найдется купец, но… Проблема в том, что Софи наверняка не захочет встречаться с тем претендентом, который согласится встречаться с ней. Она представляет себе чересчур худого мужчину с горящим взором, восклицающего: «О, романы эпохи Регентства, как интересно!» Что за вздор!
Софи отрывается от книги, чтобы понаблюдать за семьей, расположившейся поблизости на пикник. Папочка в деловом костюме, мамочка в милом розовом кардигане и юбке и два шаловливых белокурых ангелочка. Они пришли, чтобы повидаться с папой в обеденный перерыв, и глава семьи вне себя от радости! Боже правый, все это похоже на телевизионную рекламу. Муж нежно гладит руку жены и что-то говорит ей, а она хихикает в ответ. Хотела бы эта дамочка поменяться с ней местами, стать свободной, незамужней, бездетной бизнес-леди, как Софи? Нет. Ни в коем случае! Она так безоглядно счастлива, что на нее больно смотреть.
«Немедленно перестань! – одергивает себя Софи. – Ты же не хочешь превратиться в одну из этих одиноких женщин, озлобленных и пресыщенных. Семья и впрямь прелестная. Если бы ты знала этих людей, то наверняка подружилась бы с ними».
Один из белокурых ангелочков, ковыляя, подходит к Софи, протягивает к ней испачканный кулачок и показывает кусок коры.
– Ух ты! – говорит Софи. – Какая красота!
– Извините! – Подбегает мама и хватает ребенка. – Не мешай тете.
– Все нормально, – отвечает Софи.
«Да уж, вполне нормально, что ты моложе меня по меньшей мере на десять лет и у тебя уже двое детей, а я тетя, у которой нет даже бойфренда. Ничего страшного, какие проблемы! Все просто отлично».
Когда тебе почти сорок, быть одинокой как-то стыдно. И уже не клево и не забавно. Это действительно грустно, и ты чувствуешь, что абсолютно никому не нужна, даже если на Рождество тебе присылают больше сотни открыток, а сама ты помнишь о днях рождения как минимум сорока разных людей, не считая их детей. Господи, даже героини «Секса в большом городе» и то в конце концов нашли себе пару!
В субботу Софи разговаривала с подругой, и та рассказала ей о своих утренних делах: два раза прокрутила белье в стиральной машине, купила продуктов, отвезла детей на футбол и балет и т. д. и т. п. Да, и еще испекла торт. Просто невероятно!
– А ты чем занималась? – спросила подруга.
– Ну, убралась в ванной
На самом деле она была еще в пижаме и только что выбралась из постели. И пока даже не удосужилась позавтракать. Она ощутила себя ветреной кокеткой из романа эпохи Регентства. Правда, у ветреных кокеток нет морщин в уголках рта и сердце у них не падает, когда им попадаются журнальные статьи, где рассказывается о том, что забеременеть на пороге сорокалетия не так-то просто.
Софи вспоминает одну женщину со своей первой работы, которая сидела за соседним столом и, вводя в компьютер данные, произносила через равные промежутки времени: «Опля! Ты забыла обзавестись семьей? Забей на это, милая!» Очень подходит для Софи.
Она вновь погружается в книгу. Героиня из романа эпохи Регентства остроумно пикируется со своим неотразимым поклонником.
Может быть, Софи все-таки следует попытаться завязать знакомство по Интернету. Возможно, все дело в том, что она слишком уж романтичная. И считает свою жизнь долбаной сказкой, как выразилась однажды ее подруга Клэр, когда обе они хорошенько выпили. «Софи, твоя проблема в том, что ты смотришь на жизнь как на долбаную сказку. Ты же у нас такая, на хрен, оптимистка и не видишь, что стакан наполовину пуст. Тебе кажется, будто он целиком заполнен… розовым шампанским! А на самом деле это вовсе не так. Очнись, Софи: он же наполовину пустой!» Клэр в подпитии часто повторяла «долбаный» и «на хрен». Это было забавно. Но на следующий день она все отрицала.
Софи вяло жует сэндвич, почти не чувствуя его вкуса. Надо напрямик сказать Элу, что ей жутко надоела семга с листовым салатом и она хочет чего-нибудь пикантного, вроде яйца со спаржей под соусом карри. Она застряла в наезженной колее, и касается это не только ланча. Опостылевшие сэндвичи – символ жизненного пути, ведущего в никуда.
Ах, как она могла забыть? И ничего она не застряла в колее. Она сейчас стоит на перепутье. Ее жизнь действительно похожа на сказку, а тетя Конни – добрая фея. Софи откладывает книгу и достает из сумки письмо, чтобы перечитать его, наверное, в сотый раз. Страшно интригующе читать, так сказать, послание с того света.
Можно ожидать, что письмо от древней старушки будет написано бледными чернилами на почтовой бумаге, надушенной лавандой. Но письмо от тети Конни – и это вполне в ее духе – напечатано на компьютере и выглядит вполне современно. Вероятно, в восемьдесят лет она занималась на компьютерных курсах.
Софи пытается представить себе Конни, сидящую за компьютером. Она вспоминает прямую седоволосую женщину, с тонкой желтоватой кожей, изящным удлиненным лицом и умными карими глазами, словно предостерегающими: не смейте обращаться со мной как со старухой! Некоторые пожилые люди выглядят так, словно всегда были старыми, а Конни смотрелась как сильно состарившаяся молодая женщина. Хрупкая с виду, она двигалась медленно, но порывисто, будто управляла автомобилем, не способным развить большую скорость. Можно было догадаться, что во время оно эта женщина ни минуты не могла усидеть на месте.
Однажды летним днем Томас повез Софи в гости к родителям. В воздухе чувствовалось приближение грозы. Софи была настроена беспечно и легкомысленно, а Томас, напротив, был необычайно серьезен, что заставляло ее упрямиться как подростка. Томас вообще не слишком любил навещать родных на Скрибли-Гам, он предпочитал, чтобы они сами приезжали в Сидней. «Добраться туда – целое событие», – говорил он, бывало, словно ему предстояло штурмовать гору. За время их романа Томас привозил Софи на остров всего два или три раза, хотя и знал, что ей там очень нравилось.