Последний шанс
Шрифт:
После издания первой книги Грейс пригласили в местный детский сад – почитать о приключениях Габлета группе сидящих на полу, ерзающих четырехлеток. Она очень нервничала. В присутствии малышей Грейс чувствовала себя огромной и неуклюжей, не зная толком, каким тоном с ними беседовать, и стараясь не говорить с ребятишками как с умственно отсталыми или глухими. Когда подруги неожиданно (непонятно зачем!) подносили телефонную трубку к ушам своих сопящих чад, чтобы те поговорили с тетей Грейс, она чаще всего молчала. А чего, интересно, мамаши от нее ожидали? Что она скажет что-нибудь вроде: «Ну, чем ты занимался в последнее время?» Или: «Я слышала, ты только что научился ходить, да? И как у тебя, хорошо получается?»
Грейс
Когда Грейс читала четырехлеткам истории собственного сочинения, ей казалось, что это звучит нелепо, но тут она услышала первый смех. Это было то место, где Габлет прыгает, как на трамплине, вверх-вниз на мамином вкусном пироге с тыквой. Дети были в восторге. Один мальчик встал, чтобы показать, как он будет прыгать в подобной ситуации. Воспитательница, сидевшая в заднем ряду, словно догадываясь, что Грейс нервничает, подняла вверх большие пальцы, а дети, усевшись на места, в ожидании следующего смешного эпизода обратили к гостье любопытные мордашки с сияющими глазенками. Так вот что люди видят в детях.
Грейс закончила чтение, и, когда воспитательница спросила детей, есть ли у них вопросы, поднялся лес рук, и каждый тянул свою повыше.
– Габлет потому все время проказничает, что ему не нравятся его остроконечные ушки, да?
– А захочет Габлет прийти ко мне в гости? Думаешь, он будет прыгать на пироге? Мама очень на него рассердится!
– Габлет смешной, когда шалит! Я так смеялась! Я смеялась целых сто часов!
– В тот раз, когда мама Габлета за плохое поведение отослала его на Луну, а он позвонил Мелли, и они убежали на Марс – представляешь, это случилось и со мной тоже! Но знаешь что, это было не взаправду! Это был сон!
Слова клиента о том, что генеральный директор высоко оценил ее дизайнерские идеи, не шли ни в какое сравнение с истинным удовольствием, которое испытала Грейс от заявления четырехлетней девочки: «Я смеялась целых сто часов!»
Так что в тот день она решила, что хочет заниматься только книгами про Габлета. Когда Грейс забеременела и мать предложила им временно пожить в ее доме на острове, они с Кэллумом разработали за ужином перспективный план на дальнейшую жизнь.
Грейс оформит в своей компании декретный отпуск (в надежде, что ей не придется туда вернуться). Когда ребенок (забавно было думать, что у них действительно скоро появится настоящий ребенок, самостоятельное существо) будет спать, она сможет спокойно работать над третьей книгой про Габлета и к концу года закончит ее. А Кэллум найдет частных учеников и станет подрабатывать репетиторством. Строители продолжат работу, и их дом мечты в Голубых горах будет построен задолго до возвращения Лауры из заморского путешествия. За два года они накопят денег, и Кэллум сможет открыть свою музыкальную школу для взрослых. Они станут разумно вкладывать инвестиции. Они будут принимать мультивитамины и каждый день пить свежевыжатый сок: морковный, сельдерейный и яблочный. (Им придется купить соковыжималку.) Они станут здоровыми, счастливыми и успешными. У них родится еще один ребенок. Может быть, даже два! Почему бы и нет? Пока все выглядит совершенно не сложным!
Кэллум записал все это в блокнот. А Грейс проиллюстрировала каждый пункт забавными картинками. На ужин в тот вечер у них была утка под соусом. И они легли спать, вполне довольные
Вспоминая тот вечер, Грейс плотно заштриховывает лист блокнота. Их планы были такими банальными, разве нет?
Она вспоминает, как надавливала рукой на свой живот, чтобы ребенок толкнулся в ответ, и как радовались они с Кэллумом в предвкушении грядущих перемен. Чем же отличается ее воображаемая жизнь от реальной? Все идет по плану. Ребенок спит, а она сидит за обеденным столом, приготовившись поработать над Габлетом, однако все вдруг кажется банальным и бессмысленным, на нее накатывает привычная тоска.
Габлет? Не такая уж оригинальная книжка с картинками, которая не слишком хорошо продается на переполненном книжном рынке и не приносит особых денег.
Ее замужество? Грейс вспоминает, как потеряла голову при первой встрече с Кэллумом. Ну не дура ли она была: «Ах-ах, я так его люблю!» Действительно ли она испытывала эти чувства? Господи, он всего лишь неопрятный мужчина, который не так уж много помогает жене по дому, у которого начинает отрастать брюшко и по утрам ужасно пахнет изо рта. Мужчина, неизменно уверенный в том, что он всегда прав, и это выводит Грейс из себя.
Она вслух произносит: «Милая, нельзя быть такой стервой!»
И вспоминает тот день, когда впервые позвонили из издательства по поводу Габлета. «Это тебя», – сказал тогда Кэллум, с трудом пряча широкую улыбку. Заинтригованная, Грейс взяла трубку, и муж внимательно следил за выражением ее лица, пока не увидел радость, и в тот же миг закружился по кухне в буйном победном танце.
Как может она не любить Кэллума?
Да нет же, она любит его. Конечно любит.
Заплакал ребенок. Грейс смотрит на часы. Ну надо же, опять прошло два часа, а она и не заметила.
Нет, с ней определенно что-то не так.
Глава 15
Из теплого зала ресторана Софи смотрит на толпы людей, которые снуют взад-вперед по набережной, наклонив голову под порывами свежего ветра. Ничем не примечательная пара в черных пальто, взявшись за руки, спешит куда-то и постепенно трансформируется в знакомые фигуры ее родителей – словно бы это спецэффект в кино. Софи невольно улыбается, пытаясь взглянуть на них глазами постороннего человека. Обыкновенные люди среднего возраста, явно супруги, модно одетые, довольные и несколько беспечные, как отпускники. Оба невысокого роста, отчего хорошо смотрятся вместе. Женщина останавливается и что-то показывает жестами – рубит воздух ладонями. Мужчина пожимает плечами, хватает ее за руку и тянет в сторону ресторана. Софи с облегчением улыбается. Она собирается прочитать родителям письмо тети Конни, и пусть они решают, как ей лучше поступить.
Софи смотрит, как родители с раскрасневшимися лицами входят в дверь и снимают пальто. На отце элегантный серый костюм и малиновый галстук. На круглом лице старомодные очки в золотой оправе. Помогая жене раздеться, он одаривает ее чарующей улыбкой. Мать, одетая в трикотажное синее платье, смотрится в большое зеркало, пытаясь пригладить непокорные вьющиеся волосы, которые растрепались от ветра. Они болтают с метрдотелем как с добрым старым другом. До нее доносятся взрывы смеха. Родители Софи всегда так действуют на окружающих.
Наконец оба смотрят в сторону Софи, и она поднимает руку. Папа и мама одновременно расплываются в улыбке, как будто не видели дочь несколько месяцев, а не всего пару недель. Подруга Софи Клэр, впервые встретившись с семейством Ханивел, сказала: «Теперь я понимаю, почему тебя все любят. Тебя всегда обожали. Ты ждешь от окружающих этого обожания, и вот результат».
«И ничего я не жду обожания, – смутившись, ответила Софи, хотя вполне возможно, что теория подруги была справедливой. – И вообще, все родители любят своих детей».