Последний владыка
Шрифт:
— Ты неплохо выглядишь, так что можно особо не стесняться. Женщинам нравятся парни вроде нас, скажу честно.
— Откуда ты знаешь? Они тебе говорили?
— Еще бы, с пятнадцати лет. «Говорили», — Тревер хмыкнул. — Знаешь, кое в чем я тебе даже завидую, у тебя впереди немало интересного. Еще наслушаешься. Вот вернемся на Землю, найдешь себе самую лучшую девушку, хотя и на Меркурии их тоже хватает.
— Мне нравится Айцуко, — упрямо тряхнул головой Джош. — Зачем мне искать других девушек? Она очень красивая.
— Точно, приятель. Но она дайонка. Я тебе уже говорил, что мы не должны…
— Но дайоны
— Кто тебе это сказал? — Тревер почувствовал, как по спине прошел неприятный холодок.
— Айцуко. И еще Айдар говорил про другие расы. Я не все понял.
— Шеннеч?.. Невероятно. Ты хочешь сказать, произошло нечто вроде мутации ДНК из-за того, что чертов камень был вживлен мне в кость? Безумная идея, но в этом что-то есть. А кто такой Айдар?
Имя показалось Треверу очень знакомым, и он вспомнил одного дайонского ученого, крупного специалиста в области минералогии, для которого лет семь назад отыскал образцы редких камней из труднодоступных пустынных зон Меркурия, даже получив за это неплохое вознаграждение. Айдар — если только речь идет именно об этом человеке — участвовал в межгалактических конгрессах и был автором нескольких серьезных научных трудов, которых Тревер не читал, но, во всяком случае, о них слышал… Но Джош-то каким образом успел с ним познакомиться? И где?
— Эй, не спи. Вставай, парень, лучше будет, если ты доберешься до постели. Вот так, хорошо, — Тревер накинул на плечи Джоша нечто вроде просторного халата и проводил в комнату, смирившись с тем, что любые расспросы сейчас бесполезны. — Сюда… Здорово, а? На такой постели можно впятером разместиться.
— Она удобная, — оценил Джош. — Только… — свет. Оставь свет. Я не выношу, когда совсем темно, — беспокойно, протестующе произнес он, когда Тревер попробовал задернуть портьеры на окнах.
— Ты его видишь?!
— Да, немного. Мои глаза… я отличаю его от темноты, это ведь хорошо, правда?
— Конечно. Просто отлично! Это значит, скоро у тебя зрение станет вообще нормальным. Хочешь, чтобы я остался с тобой?
Джош не ответил. Он, кажется, уже спал, совершенно измученный нечеловеческим напряжением последних суток. Кто-то дотронулся до плеча Тревера. Айцуко!
— Правильно сделала, что пришла, — он улыбнулся. — Если ты… ну… будешь с ним, думаю, это не такое уж страшное преступление. Ему очень нужно, чтобы кто-то любил его. Джош сказал мне, что различает свет, с ним все будет в порядке, я уверен. И… в общем, прости меня за то, как я о нем думал. Иногда я бываю ужасным идиотом.
Тревер быстро вышел из комнаты. Девушка присела на край постели и, чуть помедлив, вытянулась рядом с Джошуа, обнимая его горячее сильное тело. «Не такое уж страшное преступление»? Боги, да ведь для нее сейчас не было ничего более естественного, чем явиться сюда и сделать, наконец, то, чего ей так давно и невыносимо хотелось. Не думая о последствиях, запретах, преградах, ни о чем вообще, кроме этого единственного мгновения и единственного мужчины, которому Айцуко готова была принадлежать без остатка. Ее руки скользнули по его спине, она слышала
Потом Айцуко обнаружила себя по — прежнему в объятиях Джоша, прильнувшей к его плечу.
Ее голова вздымалась в такт его частому дыханию.
— Вечно несут всякую чушь о вращении планет, — лениво пробормотала она. — А это ты раскручиваешь солнце и звезды. Я люблю тебя, Джош.
Вообще-то Тревер тоже рассчитывал на небольшую передышку, но из его затеи ничего не получилось. Едва спустившись на первый этаж, он увидел Фрэнка, который вдруг оторвался от своих записей и уставился на него так, словно не сразу понял, кто перед ним.
— Тревер, — медленно и тихо произнес он, — я тут понял одну вещь… наверное, странно, почему до меня раньше это не дошло. Парни из военного департамента сделают все, чтобы никто из нас не ушел отсюда живым. Я не знаю, что именно они предпримут ради этого, но не сомневаюсь в их изобретательности по части умения заметать следы. А то, что прервалась связь между Чашей и их ведомством, наверняка будет воспринято как свидетельство катастрофы. Эти люди не допустят, чтобы их сочли причастными к тому, что происходит в Олабаре, и скорее уничтожат его — вместе с нами. Единственное, что способно их сдержать — желание получить от меня результаты моих разработок.
— Как я понимаю, ты кое-что скрывал от своих замечательных друзей? — сухо уточнил Тревер.
— Да, я был не до конца с ними откровенен. Единственный человек на Земле, которому я доверял полностью, — Идис. Ей я сумел передать свои выкладки в полном объеме. Не скажу, что это было легко устроить, но я справился… Кто-то из нас должен выбраться из Олабара, а другой — остаться, чтобы по мере возможностей контролировать обстановку здесь. Но если мы оба будем сидеть в зоне дельта — си, как два идиота, нам не получить доступ к нормально работающей технике. Мне она просто необходима, иначе я не могу разобраться и найти собственную ошибку! В условиях каменного века это нереально.
— Проще говоря, ты подумал и решил, что для тебя оптимальный вариант — вовремя смыться, пока на Олабар не направили парочку ракет, лечь на дно, а потом вместе с Идис начать все сначала, добравшись живым до Сиднея. Чуть раньше я не поверил бы своим ушам, услышав, что ты намерен вести себя как последний подлец. Но теперь твои слова меня ничуть не удивляют. Похоже, это в твоей природе, Фрэнки.
— Эмоции, Тревер. Тобой опять движут одни эмоции, а не здравый смысл. Подумай, зачем бы я стал раскрывать перед тобой карты, а попросту не ушел отсюда, не говоря ни слова, если бы…