Последний выбор
Шрифт:
— Я что-то такое слышала от наших учёных, — задумчиво сказала Марина, — но никогда не вникала. Что-то о том, что сознание определяет бытие, а не наоборот. И что именно поэтому мы ни разу не видели срезов, где не было бы — сейчас или в прошлом — людей.
— Мультиверсум антропогенен, — сказал я, — люди формируют мир своим представлением о том, каким он должен быть. Во всяком случае, такова теория, которой придерживается Церковь, и Кафедра с Конгрегацией в этом вопросе согласны.
— А почему наша Земля такая большая?
— Не знаю. Возможно, потому что мы самые большие во всем Мультиверсуме любители агрессивной экспансии.
— Как-то слишком сложно, — сказала Марина, подумав. — С другой стороны, какая теперь разница?
— Тоже верно, — согласился я. — Готовься, последний зигзаг.
— А что мне готовить? — засмеялась она. — Мак меня найдёт, даже если я буду спать мертвецки пьяной.
Македонцу с командой потребовались всего сутки. За это время я успел познакомить аборигенов с Мариной, она успела осмотреть их достижения по выживанию, со сложным лицом проинспектировав фабрику по производству седативного геля и ряды ложементов с подключёнными.
— И что они там видят? — спросила она у главного.
— Довольно простенький синтетический мир, — ответил он равнодушно. — У нас нет мощностей на полноценную симуляцию, так что локация небольшая. Периодически они отключаются и заменяют бодрствующих, а те ложатся на их места. Не идеальный вариант, но, учитывая ограниченность наших ресурсов… Хуже всего детям, развитие в виртуальности вряд ли пойдёт им на пользу.
— С детьми мы вам, возможно, поможем… — задумчиво сказала Марина. — А может, и не только с детьми…
«Тачанка» прибыла с караваном машин, среди которых затесался даже БТР. Но больше всего оказалось грузовиков, набитых вооружёнными людьми. Наверное, арендовали цыганского глойти для проводки. Ну что же, дальше без нас разберутся. Нам пора.
Ушли, сопровождаемые первым сигналом ожившего маяка.
— А заметно лучше стало, — сказал Иван, оглядевшись. — Чётко всё и видимость дальше. Хотя и непонятно, на что это влияет.
— По версии Конгрегации, если запустить некое «достаточное» число маяков, то Мультиверсум самоизлечится. Где коллапс уже прошёл — там, конечно, назад ситуацию не откатить, но новых коллапсов не будет, а там, глядишь, и Дорога заработает как надо.
— Ты им веришь?
— Не особенно. Техническая логика подсказывает, что это паллиатив. Ну, найдём мы ещё три, пять, пусть даже десять живых маяков. Но срок службы кристаллов конечен, а откуда их брать — знала только Коммуна. И не нынешняя, а та, Первая. Когда все найденные исчерпают ресурс — что будем делать дальше?
— Кстати, о Первой Коммуне — ты так и не рассказал, кто это и откуда.
— А никто не знает. Судя по всему, какая-то находчивая община, которая присела на наследие Ушедших и творчески его переработала себе на пользу. Дорога к тому времени превратилась в то, что мы имеем сейчас, то есть путь, доступный далеко не каждому. Но Коммуна использовала резонанс реперов, а позже придумала ещё и акки. Я не уверен, но по контексту мне показалось,
— А потом тоже что-то пошло не так?
— Что-то всегда идёт не так… Здесь очередная лакуна в архивах — падение Коммуны описано ещё более скудно, чем её подъём. В какой-то момент они исчезли, как Ушедшие. Выстроенная ими транспортно-энергетическая система быстро разрушилась. Несколько общин пытались поднять упавшее знамя, но никто не потянул. Потом появилась новая Коммуна, которая как-то удачно вписалась в ожидания Мультиверсума. Но эту историю ты уже знаешь.
— И где наше место в этой картине мира?
— Ну, мы пытаемся восстановить систему Ушедших средствами Первой Коммуны. Правда, в основном методом научного тыка, не понимая, как всё устроено. Если получится удачно, то мы хотя бы оттянем приход Искупителя. Надеюсь достаточно, чтобы им не стал, например, мой сын. Или твой. Или кто-то из детей Артёма. И вообще — лучше бы не при нашей жизни. Не хочется жить в эпоху великих перемен…
***
— Что за чёрт! — сказали мы с Иваном дружно.
Чёрт оказался классический — чёрный, лохматый, хвостатый. У Гоголя на таком кузнец Вакула летал за черевичками. Этот, правда, взлететь не пытался — возможно, погода нелётная или потолки низковаты.
— Папа, не убивай его! Это Енька, оно хорошее!
Дочка повисла у меня на руке и только в этот момент я осознал, что целюсь в чёрта из своего «кольт-коммандера». Ну, у меня и рефлексы стали…
— Я безвредно и неопасно, — сообщило существо. — Полезно в хозяйстве, экономлю время и семейный бюджет.
— Что это такое, Маша? И что оно делает в нашем доме?
— А, это дядя Артём где-то нашёл, а мы его завели. Как котика.
— Дядя Артём вечно подбирает всякое… — буркнул Иван, успокаиваясь.
— Например, меня, — сказала спустившаяся со второго этажа Настя.
— Не будем переходить на личности, — смутился капитан, — а где он сам?
— Не знаем, он с Ольгой ушёл куда-то, не сказал, куда.
— Давно? — поинтересовался я.
— Сложно сказать, — ответила юная корректорша, — мораториум же. Он постепенно накапливает разницу. Думаю, мы с вами уже на полсуток разбежались, минимум. А то и больше.
Да, недостаток этого прекрасного дома не только в том, что за его дверями тут неизвестно что. Ещё и мораториум — хитрое устройство эпохи Первой Коммуны, создающее временной зазор. Пока он после ремонта проработал недолго, разбежка накопилась небольшая, но постепенно она будет расти: улетишь очередной маяк искать, а когда вернёшься — а у тебя уже внуки старше, чем были дети.