Последний взгляд
Шрифт:
– И все #8209;таки я никогда не пойму одного: как он мог целых два года вам не наскучить? И как могла им увлечься такая женщина, как его жена?
– Женщин далеко не всегда пленяют добродетели, - сказала она.
– В Сынке было что #8209;то сумасшедшее, необузданное. Чего только он тогда не вытворял.
– Что ж, придется культивировать в себе необузданность. Но должен сказать, что Чалмерс теперь ее ловко скрывает.
– Он стал старше. И потом, он постоянно принимает транквилизаторы.
–
– Вижу, вы не теряли времени даром.
– Скажите, он серьезно болен?
– Если бы не предупредительная терапия и лекарства, его б, наверное, пришлось госпитализировать. Ну а так он может вести почти нормальную жизнь, - сказала она тоном продавца, не слишком убежденного в достоинствах рекламируемого товара.
– Он опасен, Мойра?
– Он мог бы быть опасен при определенных обстоятельствах.
– К примеру, если бы кто #8209;нибудь попытался его разоблачить?
– Может быть.
– Откуда вдруг все эти «может быть»? Он, по вашим словам, уже двадцать пять лет лечится у вашего мужа. Кому как не вам знать это.
– Конечно, мы его неплохо знаем. Но отношения врача и пациента во многом основываются на полном соблюдении тайны.
– Не стоит так на это уповать. Если пациент является преступником или потенциальным преступником, на него это правило не распространяется. Мне надо знать, представляет ли Чалмерс, по вашему мнению, угрозу для Ника?
Она обошла мой вопрос:
– Какого рода угрозу?
– Смертельную, - сказал я.
– Вы с мужем знали, что Чалмерс представляет опасность для Ника, верно?
На этот раз вместо ответа Мойра стала снимать со стен картины и складывать их на стол, словно доказывала мне, что нисколько не дорожит клиникой и не считает себя с ней связанной.
Ее остановил стук в дверь. Вошла холеная регистраторша.
– Мисс Тратвелл хочет поговорить с мистером Арчером. Послать ее к вам?
– Я выйду, - сказал я.
Регистраторша удрученно посмотрела на опустевшие стены.
– Что случилось с вашими картинами?
– Я уезжаю. Вы не могли бы мне помочь?
– С удовольствием, миссис Смизерэм, - откликнулась молодая особа.
Бетти, расстроенная и взволнованная, ждала меня за дверью.
– Лаборатория обнаружила в рвоте кучу нембутала и еще хлоральгидрат. Но много его или мало, они пока сказать не могут. Нужны дополнительные анализы.
– Ничуть не удивлен.
– Что это значит, мистер Арчер?
– А то, что Ник, приняв снотворное, некоторое время провалялся на заднем сиденье семейного «роллса». Часть снотворных вышла вместе со рвотой, и это, по всей вероятности, спасло ему жизнь.
– Как он?
– В полном порядке. Я только что имел с ним беседу.
– Можно мне его повидать?
–
– Я подожду.
Мы ждали вместе, но каждый из нас думал о своем. Мне надо было посидеть в спокойной обстановке. Дело начинало обретать целостные очертания; оно выстраивалось перед моим мысленным взором, как неожиданно выстраивается рухнувшее здание, когда киноленту вдруг запускают в обратном порядке.
Дверь во внутренние покои отворилась - оттуда вышла Айрин Чалмерс, она опиралась на руку Тратвелла с таким видом, словно чудом спаслась от катастрофы. Ага, да ты, голубушка, уже перекинулась с Чалмерса на Тратвелла, подумал я, так же как в свое время с Элдона Свейна - на Чалмерса.
При виде дочери у Тратвелла беспокойно забегали глаза, но руки Айрин он не выпустил. Бетти посмотрела на них. Ах, вот оно к чему идет, говорили ее глаза.
– Здравствуй, папа. Здравствуйте, миссис Чалмерс. Нику, мне сказали, уже лучше.
– Лучше, - сказал отец.
– Можно мне с ним поговорить?
Тратвелл колебался и с минуту напряженно обдумывал ответ. Скользнув взглядом по моему лицу, он снова посмотрел на дочь.
– Надо спросить разрешения у доктора Смизерэма, - ответил он мягко, провел Бетти во внутренние покои и тщательно прикрыл дверь.
Айрин Чалмерс оставили в приемной наедине со мной. Она не возражала. Она смотрела на меня отчужденными унылыми глазами, словно предупреждала, чтобы я не вздумал ее ни о чем расспрашивать.
– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, миссис Чалмерс.
– Не надейтесь, я не стану отвечать.
– Так вот, спрашиваю в последний раз: Элдон Свейн отец Ника или нет?
– Возможно. Во всяком случае, он так считал. Только не воображайте, что я скажу Нику: мол, ты убил своего отца…
– Ему это и так известно, - сказал я.
– И потом, нельзя же вечно прятаться за спину Ника.
– Не понимаю, на что вы намекаете.
– Вы утаивали все сведения, касающиеся Элдона Свейна и его смерти, ради себя, а вовсе не ради Ника. Из #8209;за вас он жил с вечным ощущением вины, и кару он нес за ваши грехи.
– Какую еще кару? Мы ведь хранили все в тайне.
– Из #8209;за вас Ник пятнадцать лет прожил в мучениях. Так жестоко поступать с собственным сыном, да и вообще с кем бы то ни было - просто мерзко.
Она опустила голову, словно устыдилась, но на всякий случай все же предупредила:
– Учтите, я ничего подобного не признаю.
– Обойдемся и без ваших признаний. У меня хватит и улик и свидетелей, чтобы привлечь вас к ответственности. Я говорил с вашим отцом и вашей матерью, с мистером Роулинсоном и миссис Свейн. Говорил я и с Флоренс Вильямс.