Последняя битва маршала П. Ротмистрова. Т. 1
Шрифт:
Девять последующих суток продолжались непрерывные ожесточенные бои. Советские войска нанесли значительный урон 3-й танковой группе фашистов и сковали их 9-ю полевую армию.
План гитлеровского командования прорваться на тылы Северо-Западного фронта с юго-востока в направлении Ярославля и Рыбинска провалился.
Боевые действия наших войск в районе Калинина были проведены в ходе стратегической обороны с возникновением калининского операционного направления при отсутствии предварительного периода на подготовку местности к обороне в инженерном
Оборонительная группировка создавалась путем переброски целых дивизий на расстояние 200 и более километров за счет войск Северо-Западного фронта и резервов армий Западного, а затем и Калининского фронтов.
Бои отличались высокой активностью войск, особенно их подвижных частей.
В частности, 8-я танковая бригада с 46-м мотоциклетным в 934-м стрелковым полками в течение двух суток сдерживала во много раз превосходящие силы врага, рвавшиеся на Торжок.
Это было обеспечено гибкостью и стремительностью маневра, решительностью атак и контратак, боевой доблестью личного состава, стойкостью всех воинов, проявлявших высокое мужество и героизм.
В штабе 8-го танкового полка мне рассказали о геройской гибели одного из наших танковых экипажей.
…Это случилось при отходе 8-й танковой бригады из Медного к Торжку.
Поврежденный крупнокалиберным снарядом танк комсомольца сержанта Ивана Костюченко остановился.
Гитлеровцы бросились к нему, но под огнем пулемета откатились.
Танкисты отбивались до последнего патрона, до последней гранаты. И вот кончились боеприпасы.
Поняв это, фашисты окружили нашу боевую машину. Экипаж наглухо закрыл люки. Немцы стучали по броне, предлагая танкистам сдаться.
В ответ – молчание. Тогда гитлеровцы отбуксировали танк в село, согнали к нему местных жителей и снова предложили танкистам сдаться, но услышали ответ:
«Мы не сдаемся!» Разъяренные фашисты облили машину горючей жидкостью и подожгли. А из танка сквозь трескучее пламя доносились переполненные ненавистью и презрением к врагу слова пролетарского гимна «Интернационал».
Герои погибли, продемонстрировав несгибаемую волю в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками…»
Тут я прерву рассказ П. Ротмистрова чтобы разобраться с героем танкистом Иваном Костюченко.
И для этого я хочу далее привести отрывок из воспоминаний непосредственного командира И. Костюченко –Егорова А.В.
Он тоже благополучно пережил ВОВ и уже в преклонных годах тоже написал и издал своими мемуары: «С верой в победу (Записки командира танкового полка) http://militera.lib.ru/memo/russian/egorov_av/index.html
А из них видно, что как бы Егоров и Ротмистров не воевали в одно и то же время в одном и том же подразделении, насколько по-разному они описывают они и те же события!
И все это опять же повторяясь скажу, что не соответствует данным изложенным в выше приведённом «Журнале боевых действий
Глава одиннадцатая.
Не числом, а умением…
Вечером 16 октября над Волгой и Тверцой опустился густой туман. С наблюдательного пункта, расположенного недалеко от Горбатого Моста, еще недавно был хорошо виден город, а теперь все вокруг утонуло в серой влажной мгле.
Дальше ста метров ничего уже нельзя разглядеть.
Волжский туман мы решили использовать для основательной разведки противника. Жители деревень Дмитровское и Красново с охотой дали нам несколько рыбацких лодок, подробно рассказали об особенностях правого берега Волги, о наиболее удобных местах для переправы. В трудный и опасный путь поисковую группу проводил начальник разведки полка старший лейтенант Ф. М. Гребнев.
Медленно тянется долгая осенняя ночь. Начальник штаба капитан Калинин все чаще отрывается от бумаг, прислушивается.
Интересуется результатами ночной разведки и Ротмистров. Всех нас волнует одно – что происходит там, в тылу врага, подбросит ли он за ночь новые силы или ограничится теми, с которыми мы вели бой сегодня. А ведь это всего лишь авангарды танковой группы генерала Гота. Даже отрывочные, далеко не полные сведения о противнике могут подсказать нам многое.
Поисковая группа возвратилась только под утро. Передо мной начальник разведывательного дозора невысокий крепыш сержант И. А. Самоленко. Вижу, устал он страшно. На лбу выступает испарина, с висков медленно стекают капельки пота. Стараясь сохранять спокойствие, сержант докладывает:
– Через Волгу мы переправились быстро. Выбрались на полевую дорогу, идущую в сторону села Даниловское.
На подходе к нему обнаружили след танковых гусениц. Они привели нас прямо в село. Садами, огородами проникли туда.
Около дороги и у домов насчитали 30 танков. Потом вышли к шоссе на Старицу. Лежали в засаде, наблюдали, слушали. В сторону Калинина прошла большая моторизованная колонна – танки, артиллерия, мотоциклы, автомашины…
Да, трудной была для разведчиков минувшая ночь, но поставленную задачу они выполнили. Я крепко пожал руку сержанту Самоленко, поблагодарил его за умелые и продуманные действия. Тревожные вести сообщили экипажи, находившиеся в боевом охранении: на западной окраине Калинина ночью, слышался шум танковых моторов.
Еду в штаб бригады. Он находится в Никола Малице, в полуразбитой холодной церкви.
Докладываю Ротмистрову о данных, собранных нашей разведкой.
Павел Алексеевич слушает молча, задумчиво поглаживает усы, делает пометки на карте. Чувствую, на душе у него тяжело. Поставленная нам задача – ворваться в Калинин – так и не выполнена. Теперь же приходится думать о том, как остановить наступление врага, не дать ему прорваться на север и запад. Приказ комбрига нашему полку – вместе с мотострелковым батальоном и соседями подготовиться к отражению атаки немцев.