Последняя глава (Книга 1)
Шрифт:
– Детка, я никогда не был полным.
– Да. Хьюберт, я хотела у тебя что-то спросить. Вспомнила! Но Динни говорит, что у тебя не было бриджей с самой войны. Как тебе понравилась Джин? Правда, хорошенькая?
– Да, тетя Эм.
– Ее даже из школы не выгнали.
– А почему ее должны были выгнать?
– Ну, кто их знает. Но я ее никогда не боялась. Вам нужен Лоренс? Теперь он занят Вольтером и Свифтом. Зря, их и так уже разобрали по косточкам, но ему нравится в них копаться, потому что они кусаются. А как
– В каком смысле?
– Никак не запомню, осел у них самец или самка?
– Осел самец, тетя Эм, а самка - кобыла.
– Да, да, и у них не бывает детей, - какое счастье. Где Динни?
– Где-то в городе.
– Ей пора замуж.
– Почему?
– спросил генерал.
– Просто так. Ген говорит, из нее выйдет хорошая фрейлина - она не эгоистка. Вот в чем беда!
И, вынув из сумочки ключ от входной двери, леди Монт вложила его в скважину.
– Не могу приучить Лоренса пить чай... а вы хотите?
– Нет, спасибо.
– Он пыхтит у себя в библиотеке.
– Поцеловав брата и племянника, она поплыла наверх.
– Ничего не понимаю...
– донеслось до них, когда они входили в библиотеку.
Сэра Лоренса они застали погруженным в труды Вольтера и Свифта, - он писал воображаемый диалог между этими двумя светочами ума. Рассказ генерала он выслушал мрачно.
– Я слышал, что Халлорсен покаялся в своих злодеяниях, - сказал он, когда шурин кончил, - это дело рук Динни. Пожалуй, нам надо с ним повидаться - не здесь, у нас нет повара, Эм все еще худеет, - мы можем поужинать в Кофейне.
И он поднял телефонную трубку. Профессора Халлорсена ожидали в гостинице к пяти часам и обещали сразу же все ему передать.
– Такие дела скорее идут по ведомству министерства иностранных дел,, чем полиции, - продолжал сэр Лоренс.
– Сходим-ка мы повидаться со старым Шропширом. Он должен был хорошо знать твоего отца, Кон, а его племянник Бобби Феррар - одно из немеркнущих светил министерства иностранных дел. Старый Шропшир всегда сидит дома.
В особняке Шропширов сэр Лоренс спросил:
– Можно видеть маркиза, Поммет?
– Кажется, у него сейчас урок, сэр Лоренс.
– Урок - чего?
– Гейнштейна... кажется так, сэр Лоренс?
– Значит, слепой взял в поводыри слепого и надо его выручать. Впустите нас при первой же возможности, Поммет.
– Слушаю, сэр Лоренс.
– Восемьдесят четыре года - и изучает Эйнштейна! Кто сказал, что аристократия вырождается? Хотел бы я, однако, взглянуть на того типа, который его учит: вот, верно, мастер заговаривать зубы, - со старым Шропширом шутки плохи.
В эту минуту в холле появился человек аскетического вида с изрядной лысиной и холодным, непроницаемым взглядом; взяв со стула шляпу и зонтик, он вышел на улицу.
– Поглядите на него!
– сказал сэр Лоренс.
– Интересно, сколько он берет за урок? Эйнштейн -
Маркиз Шропшир разгуливал по кабинету, покачивая головой в такт своим мыслям.
– А, молодой Монт!
– сказал он, повернув к ним энергичное румяное лицо с седой бородкой.
– Видали этого человека? Если он вам предложит давать уроки по теории Эйнштейна, - не соглашайтесь. Он так же не может объяснить, что такое ограниченное и в то же время беспредельное пространство, как и я.
– Этого не может и сам Эйнштейн.
– Я еще слишком молод, чтобы заниматься чем-нибудь, кроме точных наук, - сказал маркиз.
– И я его прогнал. С кем имею удовольствие познакомиться?..
– Мой шурин, генерал сэр Конвей Черрел, и его сын, капитан Хьюберт Черрел, кавалер ордена "За особые заслуги". Вы, наверно, помните отца Конвея - он был послом в Мадриде.
– Да, да, ну конечно! Я знаю и вашего брата Хилери - огонь, а не человек. Садитесь! Садитесь, юноша. В чем дело, Монт-младший, - вы не насчет электричества?
– Не совсем, маркиз; скорее по поводу выдачи преступника.
– Вот как?
Маркиз поставил ногу на стул и облокотился о колено, подперев рукой подбородок. Пока генерал рассказывал, он продолжал стоять в такой позе, разглядывая Хьюберта, - тот сидел, сжав губы и опустив глаза. Когда генерал окончил, маркиз спросил:
– Кажется, ваш дядя сказал, что вы кавалер ордена "За особые заслуги". Получили на войне?
– Да, сэр.
– Сделаю, что смогу. Покажите, пожалуйста, шрам.
Хьюберт закатал левый рукав, расстегнул запонку и показал руку; длинный зловещий шрам тянулся от кисти почти до самого локтя.
Маркиз тихонько свистнул сквозь зубы, - они еще были у него настоящие.
– Легко отделались, молодой человек.
– Да, сэр. Я заслонился рукой как раз, когда он ударил.
– А потом?
– Отскочил и застрелил его, когда он бросился на меня опять. Тут я потерял сознание.
– Вы говорите, что избили этого человека за то, что он плохо обращался с мулами?
– Он постоянно их мучил.
– Постоянно?
– повторил маркиз.
– Кое-кто полагает, что владельцы боен и Зоологическое общество тоже мучают животных, но я что-то не слышал, чтобы их там били. Как видите, на вкус и на цвет товарищей нет. Дайте-ка подумать, чем я могу помочь. Скажите, Монт-младший, Бобби в городе?
– Да, маркиз. Вчера я видел его в Кофейне.
– Я позову его завтракать. Если не ошибаюсь, он не разрешает детям заводить кроликов и держит собаку, которая кусается. Это, вероятно, то, что нам надо. Всякий, кто любит животных, с радостью изобьет всякого, кто их не любит. А теперь, прежде чем уйти, скажите-ка мне, Монт-младший, что вы об этом думаете?