Последняя империя. Книга вторая

Сартинов Евгений

На такое предложение было опасно отвечать отказом. Не снимая цепочки Кузьмичев приоткрыл дверь.

– Документы покажите, – попросил он. Рассмотрев их он хмыкнул. – Ого, Москва, главное управление ФСБ. Заходите.

Рубежный не стал лить воду на мельницу, а сразу спросил:

– Это вы примерно неделю назад делали вскрытие тела Виктора Семенова, букхалтера канцелярии генерал-губернатора?

Кузьмичев наморщил лоб, потом согласно кивнул головой.

– Да, а что?

– Что послужило причиной его смерти? Не было ли чего особенного в этом деле?

Доктор

поскреб свою всклокоченную бороду, потом сказал.

– Знаете, причину смерти установить было и легко, и трудно. Типичное дэтэпэ, но такое впечатление что его переехали как минимум раза три, и еще одно... – Кузьмичев прищурился. – На лодыжках ног остались темные пятна. Я как-то встречался с похожим случаем, лет семь назад братки пытали одного бизнесмена, у того не выдержало сердце. Так вот, похожие следы остаются после пыток электротоком.

– Это все?

Доктор пожал плечами.

– Пожалуй да.

– Ну что ж, огромное вам спасибо, и, пожалуйста, ни кому ни слова про этот разговор. Это в целях вашей же безопасности.

Поздние гости отбыли восвояси, а доктор ушел к себе в спальню, но еще долго не мог уснуть, проклиная свою черную, неблагодарную, и, как оказалось, еще и опасную работу.

* * *

Утром следующего дня вся столичная опергруппа Федерального Агентства Безопасности собралась в укромном мотеле в десяти километрах от города.

– Вчера в два часа ночи в здании администрации кроме обычных для этого времени людей бодрствовал только один человек. За теми окнами на втором этаже находился кабинет заместителя начальника ФСБ губернии подполковника Молодечного, – докладывал первый зам Рубежного капитан Васильев. Он с остальными пятью членами своей команды прибыл в город на пять дней раньше своего начальника.

– Он же по совместительству зять Месяцева, – дополнил его информацию сам Рубежный.

– Да, именно. У него даже кабинет не в здании ФСБ, а как раз напротив кабинета тестя. К нему они и поднялись.

– Хорошо, давайте-ка займемся другими действующими лицами в этой камарилье.

Перебирая фотографии Рубежный задержал в руках один из снимков.

– А это кто такой?

– О, весьма своеобразная личность в окружении губернатора. Некто Федор Шикунов. Фигура необычная для этой офицерской компании. Бывший боксер, в свое время сидел, сейчас явно в фаворе у генерала. Числится обычным завхозом, но ездит на "Джипе", в подчинении пять таких же как он головорезов. За глаза его все величают "интендантом". Есть предположение что он выполняет самую грязную работу, ту, за которую не хотят браться господа офицеры.

– Где-то я видел эту рожу, – пробормотал Рубежный. – Есть еще его снимки?

– Даже видео. Поставить?

– Давай.

Поглядывая на экран телевизора Рубежный продолжал перебирать фотографии.

– Стой! – внезапно вскрикнул он. – Перемотай-ка пленку назад! Останови!

Васильев перемотал пленку назад, Александр подошел поближе.

– Что

это? – спросил он ткнув пальцем в экран. Васильев сначала подумал что это просто засветка.

– Блик. Солнце отразилось.

– Дай-ка еще чуть вперед.

Кадр сдвинулся, острый блик на экране исчез.

– Солнце было сзади? – рассуждал словно сам с собой Рубежный.

– Да.

– Есть еще фотокадры этого типа?

– Есть, но они не готовы.

– Мне нужна его левая рука. И как можно крупнее.

Штатный фотограф группы кивнул головой и удалился в ванну. Через полчаса они рассматривали большие, еще мокрые листы фотоснимков.

– Вот они, – сказал Рубежный с торжеством в голосе. – Блик был уж очень сильный. Бриллиантики сыграли на свету. "Ориент" Витьки Семенова, царство ему небесное. Безобиднейший был парень...

Рубежный машинально взглянул на следующую фотографию и замер, не договорив предложения. На снимке была запечатлена другая, правая рука личного завхоза генерал-губернатора. На его запястье была четко видна наколка – красный ромб с эмблемой спортивного клуба "Спартак". И майор наконец вспомнил, где он видел этого человека.

ЭПИЗОД 46

Это было в сыром, ветреном октябре две тысячи четвертого года. Рубежный тогда только начинал свою карьеру в ФСБ в бывшем Свердловске, ныне Екатеринбурге, и вызов к полковнику, начальнику областного управления, был для него событием чрезвычайным.

– Разрешите войти, товарищ генерал-майор? – спросил он заходя в кабинет.

– Проходи, Саша, садись.

У генерала Марусева была своеобразная манера обращаться к своим подчиненным по именам: Саша, Коля, Петя. При седой голове и общем добродушии тона это походило не на оперативное совещание, а на добродушный разговор отца с малыми детьми.

– Будет тебе, Саша, одно задание, довольно простое, но ответственное. Сегодня на десять часов назначен митинг протеста общественности против распространения наркотиков. Пройдет он на окраине города, в печально знаменитом Цыганском поселке...

Увидев удивленное лицо подчиненного начальник кивнул головой.

– Да-да, не удивляйся. Это не моя идея, и я бы его не разрешал, но... Раз губернатор дал согласие, то он состоится. Охрану обеспечивает милиция, а наше дело присмотреть за этим с точки зрения каких либо инцидентов. Возьмешь "Волгу", оператора, постоите в сторонке, поснимаете. На рожон не лезь, твое дело фиксировать все происходящее. Все ясно?

– Так точно! – козырнул Рубежный, хотя на самом деле ему ни черта не было понятно в этом странном задании. Лейтенант знал что митинги и демонстрации запрещены по всей стране еще с пятнадцатого июня, а тут вдруг такое странное мероприятие, и не где-нибудь в центре города, а на окраине, как раз в одном из очагов распространения этой самой заразы. Цыганский поселок состоял из полутора сотен многоэтажных дворцов цыганских наркобаронов, и более сомнительного метода для митинга протеста было не найти.