Последняя инстанция. Расследование
Шрифт:
– Как оказалось, что Нуман от них куда-то отделился? Это выяснили?
– Да нет. Не помнит никто. Все в один голос утверждают, что он несколько раз отходил в сторону, звонил кому-то…
– Кому? Выяснили?
– Да зазнобе своей, Татьяне. Вроде, извинялся. Выясняли отношения. Потом ещё куда-то пару раз звонил…
– Куда?
– В том-то и дело, что телефон мы пробили, по которому он звонил дважды, но владельца установить не удалось. Что-то как раз, вроде вот такого дилерского обезличенного номера.
– А он что, употреблял?..
– Приятели утверждают, что нет. Ну так, за компанию, травки покурить, ну, гашишем побаловаться, но, чтобы серьёзно – это
– А сам что думаешь? Как парень мог оказаться в этом подъезде? Знакомые у него там есть?
– Нет, знакомых нет. Дом этот прямо рядом с Потёмкинской, где компания его и тусовалась. Там от кинотеатра музыка громко играла, сцена какая-то установлена была. Шум, гвалт, петарды рвутся… Может, он в подъезд заскочил, чтобы по телефону поговорить, ну чтобы слышнее было?..
– В закрытый подъезд? Просто во двор нельзя было заскочить?
– Так холодно. Может, из подъезда выходил кто в этот момент, вот он и воспользовался возможностью и погреться, и с любимой спокойно поговорить.
– А время происшествия точно установлено?
– Да, полвторого. Именно в этот момент он никому не звонил.
– Тогда на кой ему в подъезд?
– Ну, может быть, хотел позвонить. Или просто погреться зашёл. Отлить, в конце концов…
– Странно, бросить компанию, ничего никому не сказав, пойти греться в какой-то подъезд.
– Мы ж не знаем, может, он с духом собирался, слова подбирал, извиниться хотел перед этой свой… Татьяной. А тут…
– А тут идёт неизвестно откуда одинокий малчик! – не к месту встрял в разговор Сашка. – Дай-ка, – думает наш узбек, я его снасильничаю! Развлекусь… Тока штаны снял, а тут и папа разъярённый откуда ни возьмись. И сразу кулаком в лоб. И вся развлекуха…
Глава 35
Мутная картинка вырисовывалась. По сути: свидетелей никаких, парень мёртв, а убийца сам вызвал милицию и описал весьма яркую картину преступления. Мол, заступился за сына, силы не рассчитал. Каюсь, виноват, но педофила убил, не случайного прохожего. В Интернете Кузьмин тут же стал народным героем. Немного нашлось людей, которые пытались осудить его. Осуждали как раз убитого парня.
– Ладно, – вздохнул я, – картина более менее понятна. По крайней мере, с одной стороны. С другой нам, увы, знать её не дано. Что сам думаешь по этому поводу? – я взглянул на помрачневшего Меркурьева.
– Ничего я не думаю, – вздохнул тот. – Когда на место прибыл, выслушал Кузьмина, по первости ему поверил. Складно всё у него получалось. А потом, как копать начал, понял, что не всё так гладко.
– Что именно тебя смутило?
– Да всё! Всё смутило. Начиная с личности самого Кузьмина и заканчивая его рассказом. Это потом уже, в отделении, он отдышался и говорил как по писанному. Всё по минутам описал. А всё равно, в голове у меня что-то не стыкуется. Да и потом, женщина одна ко мне пришла… Не поверишь, ведунья! Она, вроде, подруга Татьяны, сожительницы Нумана, так что лицо заинтересованное. Но, тем не менее, выслушать
– Ну вот видишь! – радостно захлопал в ладоши уже поддатый Сашка. – Дошли мы, наконец. И до экстрасенсов мы с тобой дошли! А ты не верил!
Чтобы я не верил, что рано или поздно мы придём к этому – так нет! У меня уже давно появилось желание задать каким-нибудь сверхъестественным силам несколько вопросов, ответы на которые мы другим путём просто не сможем получить. Ни за что и никогда. А тут вон они и сами к следователям приходят. Любопытно послушать.
– И что же ведунья? – заинтересовался я.
– Ведунья наговорила много. Я, конечно, скептически к этому отнёсся, но, если честно, такую версию и в Интернете обмусоливали, и у меня такие мысли были…
– Ну давай, не тяни… Если что-то надо прояснить, я и от чёрта лысого информацию учту и приму к сведению.
– Да она не чёрт лысый. Красотка ещё та. Просто, модель, да и только! Я, если честно, даже запал на неё… Ну, чтобы сразу её не выставлять из кабинета, а пообщаться с ней подольше, пришлось выслушать всю её мистификационную хрень.
– Не тяни кота за хвост! – разозлился я. – Что она тебе там наплела?
– Ну, что… Рассказала сказочку. Мол, так-то и так-то дело было… Стал наш убиенный узбек свидетелем некого неблаговидного происшествия, в коем виноват был сам гражданин Кузьмин, борец, понимаешь, с педофилами. И, дескать, он сам-то, то есть, Нуман, вступился. Ну и огрёб по полной программе. А виноват он ни в чём не был. Ибо, как есть, он – человек святой и правильный.
– Так! Ты мне тут эту лабуду колдовскую не неси. А то я тебя быстро в великомученика превращу, – пригрозил я Меркурьеву совершенно серьёзно. – Русским языком можешь рассказывать?
– Попробую, – рассмеялся опер. – Ну, с её, ведьминской точки зрения, эпизод выглядел так: Кузьмин, набравшись по самое не балуйся шнапсу, полирнув это всё каким-то кумаром, пролюбил пацана где-то на улице. А, скорее всего, пока они там, дома с сожительницей своей трали-вали… пацан сам свалил из дома, чтобы популять петардами. Где-то около часа ночи накушавшиеся родители сообразили, что мальчишки дома нет, кинулись его искать. Ну, кинуться-то мог один только Кузьмин, потому как сожительница его к этому моменту уже лыка не вязала и бегать никуда не могла. Кузьмин пошатался по дворам, нашёл пацана и силком потащил его домой, поддавая по дороге подзатыльников и затрещин. В подъезде, оставшись с пацаном один на один, он решил произвести некий воспитательно-профилактический акт в виде драния ремнём, чтобы тому неповадно было отсутствовать по ночам. Пацан по обычной привычке орал благим матом, и случайно присутствовавший на лестнице Нуман, вступился за мальчишку. Слово за слово, фигом по столу, Кузьмин был на расправу скор да и нетрезв изрядно. А тут какая-то, извините за неполиткорректность, узбекская морда будет ему указывать, как ему воспитывать собственного сына, хоть и неродного. Пацан, получивший ускорение в виде поджопника, полетел в квартиру, а парни сцепились на лестнице. Нуман был тоже не робкого десятка, вырос в адлеровских дворах, и постоять за себя умел. Но столкнуться нос к носу с профессиональным боксёром – это ему не стенка на стенку в домашних боях, это серьёзно. Вот и вышла драка быстрая и печальная, в два удара. Причём, смертельных. А Кузьмин, протрезвел вмиг, осознал, что наделал, и быстро, пока ехала им же вызванная милиция, соорудил весьма циничную и спекулятивную версию про узбека-педофила. Такую вот шнягу мне поведала эта очаровательная ведьмочка. Что ты про это думаешь? – в свою очередь, поинтересовался у меня Меркурьев.