Последняя из рода Блэк

Anastay

Мне снилось, что помогает нам Снейп, которого потом загрызает змея Волдеморта, и который сообщает, что для победы я должна умереть.

Мне снилось, что я иду и героически умираю.

Я проснулась в холодном поту и долго не могла отдышаться. Съела с полдюжины шоколадных лягушек и отправилась бродить по замку.

Такой фигни мне еще никогда не снилось.

Я думала найти Пивза, но последнее время я почему-то встречала его очень редко. Нашла Филча. Тот сделал вид, что у него срочные дела, и уковылял в противоположную сторону. Через пару

минут я наткнулась на Снейпа. Так и думала, что Филч побежит ему ябедничать.

– Почему вы не в спальне? – Снейп взял меня за локоть и повел в подземелья.

– Кошмары, – я отобрала локоть и потопала рядом.

– Темного Лорда? – после паузы спросил Снейп.

– Свои собственные. Ничего особенного, какой-то иррациональный бред.

– Волнуетесь перед следующим испытанием? Надеюсь, на этот раз никаких убийств или темных патронусов?

Я поморщилась и ничего не ответила.

– Вам так и не удалось вызвать светлого патронуса? – спросил Снейп.

– Только облако. Не могу подобрать достаточно счастливого воспоминания.

– Я бы не назвал вас несчастной, – заметил Снейп.

Я пожала плечами.

– Я не несчастна, – я скосила на него глаза. – А как вам удается вызывать вашу лань?

– Что значит, как? Полагаете, у меня нет счастливых воспоминаний? – Снейп изогнул бровь.

Наверное, это было немного нетактично, и я переменила тему:

– Почему, кстати, лань? Я думала, форма патронуса отражает характер волшебника. А про вас я бы никогда не подумала, что вашим патронусом может быть лань.

Снейп нахмурился и сосредоточенно уставился вперед.

– Мы пришли, Блэк, – сказал он, когда мы свернули за угол и остановились перед входом в гостиную Слизерина. Чувак на портрете при виде меня поджал губы, и рама отодвинулась безо всякого пароля.

Он так и не ответит? Что за странные странности? Невинный вроде бы вопрос.

– Так почему лань, профессор? – мне теперь в самом деле стало интересно.

– Не знаю, Блэк, – процедил Снейп.

За спиной кто-то фыркнул.

– Иногда ты так туго соображаешь, – сказал Том. – Помнишь воспоминания Сириуса? Там, где Лили творит чары патронуса?

Ну, и?

Я моргнула.

Не может быть.

После стольких лет?!

Все это время?!

– Вы знаете, – медленно проговорила я, ковыряя позолоту на раме. Черт. Дура. – И я, в общем-то, тоже догадалась.

Я резко развернулась и влетела в гостиную.

Черт.

Я ждала Муромца в коридоре.

– Чего хотел Сириус? – без особого интереса спросила я, потому что и так догадывалась.

– Сказал, что если я тебя хоть пальцем трону, он засунет мою голову в мою же... кхм.

– Ты так не изогнешься.

– Я ему об этом же сказал.

Я вздохнула, принимая его руку.

– Ты не в настроении? – спросил он, когда я ничего не ответила на его историю о том, как Каркаров вчера ловил Криви по всему кораблю. Если честно, я вообще пропустила момент, когда эта история кончилась.

– Голова болит,

просто капец, – почти не соврала я, потому что после бессонной ночи, в которую я перечитывала книгу о путешествиях по Бездне, она и вправду болела. Потом Кричер принес мне зелье, и вроде как боль прошла. Но вот муть на душе осталась.

Я ведь даже не понимала, чем меня так задел вчерашний разговор. Я знала, что Снейп когда-то был влюблен в Лили. Почему меня так покоробило, что он любит ее до сих пор? Одну женщину всю жизнь. Он не забыл ее даже после ее смерти. Никто не смог вытеснить ее из его сердца.

И уже, наверное, не сможет.

– Что с тобой? – Муромец внимательно смотрел на меня и не верил отговоркам.

Что со мной? Хороший вопрос.

Я отмазалась-таки от романтической прогулки под луной. Заглянула к Сэму с Артуром, спросила у последнего формального разрешения нанять близнецов рекламными агентами и по совместительству менеджерами по продажам авто. Формального потому, что они уже получили аванс и вовсю работали над рекламной кампанией. Покаталась по ангару на выставочном образце. Мы наметили дату презентации на день всех влюбленных и накидали список периодики, где со следующей недели хотели разместить рекламу.

По-хорошему мне бы вернуться в школу. Но ноги, а точнее, эльфийская магия, упрямо несли в другую сторону.

Надо сказать, что охранялось Министерство из рук вон плохо. А для человека, наизусть выучившего план здания с отметками о ловушках и охранных чарах, попасть в нужное помещение было раз плюнуть.

Ну, я и плюнула. Плюнула на возмущение Тома и спустя полчаса уже стояла перед развевающейся тряпицей.

«Готов?»

– Если ничего не выйдет, мы пропустим презентацию. А то и второе испытание, – предостерег меня Том. – И это в лучшем случае – если не сгинем навеки во Тьме.

Я криво улыбнулась и сделала шаг вперед.

Они и вправду были. Проторенные тропы. Я их не видела – Том видел. Они светились в непроглядной Тьме неярким лунным светом. Самым сложным было найти первую. А потом у нас захватило дух. Мы стояли в самом центре паутины. Тропы сплетались, устремляясь к вратам.

– Я чувствую их, – прошептал Том, в зрачках которого отражалось это великолепие. – Я чувствую, куда ведет каждая.

Мне пришлось пару раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы справиться с ликованием, распиравшим грудь. Потому что вокруг закружили тени, алчущие моей души. Их, как дементоров, притягивали сильные эмоции.

– Куда сначала? – в нетерпеливом возбуждении повернулся ко мне Том.

Ну, вот. А выпендривался.

– Я перестроил Нурменгард, – сказал Гелла, накладывая мне оладушек и щедро поливая их малиновым вареньем. – Теперь в оковах нельзя колдовать. Причем они даже не из адаманта – думаю подать заявку на премию Мерлина. Стоило сбежать из собственной тюрьмы, чтобы узнать ее слабые стороны.

– Когда только успел? – спросила я, уплетая оладушки. За сутки, проведенные в ловушке, я чуть не озверела от голода.