Последняя из рода Блэк

Anastay

Дурочка.

– Блэк?!

Я вздрогнула и подскочила, сонно моргая и пытаясь вспомнить ту речь, которую я готовила к появлению Снейпа.

– Профессор? – глупо вторила я, протирая глаза.

Он оторопело застыл на пороге комнаты, одной рукой сжимая палочку, другой – нечто в коричневом пакете из продуктовой лавки, по форме сильно напоминающее бутылку.

– Так мило с вашей стороны включить меня в список гостей магической защиты дома, – пробормотала я.

Похоже, в этот Рождественский вечер меньше всего он ожидал увидеть

меня. В своей гостиной.

Он моргнул и спрятал руку с пакетом за спину.

– Что вы здесь делаете? – спросил он, когда его лицо из ошеломленного вновь стало обычным – каменным.

Я пожала плечами.

Странно, теперь идея прийти к нему в гости казалась не такой хорошей, как час назад.

– Простите, вы, наверное, ждете кого-то? Я пойду, – я подхватила пуховик, который бросила на пол у кресла.

– Стойте, – Снейп, все еще держа одну руку за спиной, не двинулся с места, чтобы дать мне пройти. – Что с вами приключилось?

В его интонациях отчетливо слышалось «опять приключилось».

– Ничего. Просто Сириус… – я сделала глубокий вдох, чтобы снова не расстроиться. – Сириус привел в дом этого… своего псевдодруга… этого предателя… на Рождество! Да как он вообще мог?! – меня снова понесло. – Собачка сделала жалобные глазки, и ему все простили!

– О ком вы говорите? – Снейп приподнял брови.

– О Ремусе гребанном Люпине, о ком же еще! Об этом убогом невинном лопухе! Сириус показал свой блэковский характер, и я ушла, чтобы не портить им праздник, – я скрестила руки, хмуро глядя на пол и в душе все еще переживая эту сцену.

Снейп едва слышно хмыкнул и поставил, наконец, бутылку на комод.

– Боюсь вас огорчить, праздник вы им все же испортили.

– Знаю, – я принялась выщипывать мех из воротника, и вздрогнула, когда Снейп забрал его из моих рук.

– У меня нет для вас рождественского пудинга, Блэк, – сказал он, вешая пуховик на крючок в коридоре и снимая пальто. – Индейки тем более.

– Я принесла китайскую еду и пончики, – пробормотала я, кивая на пакет у дивана.

– Вы гурман, – съязвил Снейп, добавляя огня в камине.

– До вас мне далеко, – не осталась в долгу я, указывая на бутылку на комоде.

Он смерил меня мрачным взглядом, и я приготовилась встречать Рождество на улице. Ради смеха можно зайти к Дурслям, кстати. Вот они обалдеют…

Но Дурсли отменились, когда Снейп сказал:

– Доставайте вашу китайскую еду.

====== Глава 60. Цветные огни из ее детства ======

Снейп ковырял вилкой в бумажной коробочке. Я почему-то так и думала, что он не умеет пользоваться палочками.

– Итак, Блэк, из всех своих многочисленных друзей для Рождественского вечера вы выбрали компанию мерзкого профессора? – спросил Снейп, когда мы в полной тишине съели острую говядину со стеклянной лапшой.

– Меня пугает ваша ирония, – сказала я, вытирая губы салфеткой с иероглифами. – Но я отвечу, если вы скажете, почему

открыли для меня ваш дом.

– Потому что ожидал от вас нечто подобное, – сказал Снейп. – Отвечайте.

– Я передумала, я не буду отвечать, – нахохлилась я.

Он хмыкнул и ушел на кухню. Послышался плеск воды, и в следующий миг чайник с грохотом опустился на старую плиту.

– Не особенно веселое Рождество, – сказал Том, с тоской глядя в затянутое морозными узорами окно.

Я пожала плечами и припомнила заклинания, которыми Флитвик украшал Большой зал. Вокруг камина засияли разноцветные огоньки. Уверена, они выдохнутся к утру, но дольше и не нужно.

– Что это за карнавал? – спросил Снейп, возвращаясь в комнату.

– Атмосфера праздника, – сказала я, принимая кружку с отколотым краем и устраиваясь поудобней на диване. Ммм, чай просто прелесть. Надеюсь, в нем нет никакого зелья.

– Кто ты и что сделала с Блэк? – фыркнул Снейп, когда я сделала обжигающий губы глоток. – Настоящая никогда не стала бы пить ничего из моих рук.

– О, успокойтесь, вашу еду в коробочке я тоже отравила.

Снейп не нападал и шутил. Похоже, я ошиблась, и он был рад тому, что я пришла.

Надо же.

– За что вы невзлюбили Люпина? Я полагал, что он-то точно должен вам понравиться.

Ох, а вот и начался ненавязчивый шпионаж. А я-то уж было подумала…

Впрочем, все равно.

– Не люблю ненастоящих друзей.

Снейп приподнял бровь, и я добавила:

– Настоящий друг не исчезает, когда тебя хотят посадить в Азкабан. Он не предоставляет разобраться во всем левому директору, отсиживаясь в сторонке и сетуя на судьбу. И не появляется спустя годы, когда все проблемы решены, и можно раскаяться и возобновить дружбу. Ненавижу таких, – я скривилась, глядя в огонь.

Снейп долго молчал.

– Когда вы нанимали Стрейнджера, вы знали, что Сириус невиновен в смерти… Поттеров?

Я покосилась на него.

– А вы знали, что он невиновен?

Признаться, этот вопрос болтался на периферии моего сознания с самого первого курса.

– Нет. Я знал, что их веселая дружба не выдержит войны. Но не знал, что предатель – не Блэк, а Петтигрю.

– Правда?

– Я бы все равно ничего не сделал, даже если бы знал, – неожиданно жестко сказал Снейп. – Я ненавидел… вашего отца. У меня нет причин врать вам.

– Ясно, – после паузы сказала я. – Это неважно. Наверное. Нет, когда я вытаскивала Сириуса, я не знала ни о его невиновности, ни о том, что он мой отец.

– Вы всегда сначала делаете, потом думаете, – раздраженно заметил Снейп.

– Сердце вернее разума.

– Какое гриффиндорское высказывание. Не понимаю, как вы попали ко мне на факультет? – едко сказал Снейп.

– О, съешьте лучше пончик, и сменим тему, – я подтолкнула ему коробку и скрестила руки на груди.

Он не притронулся к пончикам, но и продолжать не стал.