Последняя из страны Лета
Шрифт:
Я надела замшевый плащ, обитый мехом, и одно из повседневных платьев из сукна. Было даже немного жарко, но, когда мы въехали в лес, и солнце потерялась в густых оранжевых кронах, я накинула капюшон. Правду Йан сказал: мерзляка!
Длинный путь через чащу поражал своей красотой. Земля была усыпана многоцветием листьев, на жёлтых кустах краснели крупные ягоды, а светлячковые цветы при дневном свете были ярко-голубыми. Листья с высоченных дубов и клёнов осыпались на чёрную землю, и на их затейливый танец хотелось смотреть бесконечно долго. Мы проезжали мимо озёр, которые поросли бирюзовыми
— Вы пробовали их сажать?
— Да, но, чтобы взошла магия, одной земли и воды недостаточно. Они никогда не прорастали.
Я решила, что попробовать можно, хотя была не уверена, что у меченой тьмой что-то получится.
Мы около часа ехали на восток, разговаривая о самом разном, потом дорога сузилась, и пришлось сосредоточиться. Тропа петляла, ветви низко нависали над головой, и Йан поехал вперёд.
Через пару минут я разглядела средь всё ещё зелёных медвежьих орешников уютный каменный дом. Он был двухэтажным, с тёмно-красной крышей и узкими окнами странных витражей. На втором этаже был длинный ряд колонн, и широкий балкон оказался усыпан жёлтыми листьями огромной ольхи, что прижалась толстым стволом к южной стене.
— И это хижина? — улыбнулась я.
— Здесь начинался род волков, — улыбнулся в ответ Ульф. — Это — самый первый родовой дом нашей семьи.
— Но я думала, что Драгнур древнее всего прочего! Сколько же лет этому особняку? И почему он такой странный?
— Ему больше тысячи лет, — ответил старший.
— И он до сих пор цел только благодаря магии, — сказал младший. — Драгнур — особенное место, но здесь, Нуала, ты ощутишь само дыхание времени. Этот дом заполнен таинственными шёпотами на неведомых нам языках, и, побывав здесь однажды, каждый хочет непременно вернуться.
Мы подъехали к широкому крыльцу, и Ульф снял меня с лошади. Ребристые стены здания отливали странным перламутром, силуэты из цветных стёкол казались призраками, но не пугали. Я коснулась стены и вздрогнула: прохладная волна пошла по телу, пустила в глубину сердца мурашки.
— Здесь всё как будто спит.
— Да, похоже на сон, — кивнул Йан. — Но нам нужно оставить припасы и начинать подъём. Как раз к ночи обернёмся.
— Переоденься, пожалуйста, — попросил Ульф. — В платье будет неудобно лезть.
Он открыл мне дверь, и в холле, сумрачном и полном цветных теней, что-то тихо звенькнуло. Я только потом заметила над дверью какую-то металлическую штуковину.
— Переодеться можно там, — показал старший. — Мы подождём снаружи.
В этом доме было не просто странно. Мне казалось, будто я слышу музыку и чьи-то голоса, но это не пугало, а, напротив, вызывало желание поселиться здесь навсегда. Как будто в иных измерениях, нам неведомых, происходила своя жизнь, и мы могли ощутить её пелену благодаря вложенной в дом магии.
— А, замечательно, — хмыкнул Йан. — Мне нравится.
Ульф
— Ощущаю себя странно, — сказал я. — К тому же дом разговаривает и даже поёт.
— Это для него обычное состояние, — сказал старший. — Ты ведь не испугалась?
— Напротив, я бы хотела остаться и осмотреться. Но к пьедесталу тоже хочу. Где он?
— Вон там, — показал Йан. — Сейчас отъедем и полюбуешься.
— На той скалистой вершине? Вот это да! Как же мы залезем?
— Есть особый, безопасный в это время года путь. Мы научим тебя ориентироваться на подъёме. Главное, будь внимательна.
Едва мы вышли из леса, как стало хорошо видно Плачущую гору, к которой мне так хотелось попасть, едва я узнала о ней. Только одна её сторона была каменной. Там, где рушились с высоты водные потоки, всё было зелёным и жёлтым. Я насчитала всего семь водопадов, но и без того создавалось впечатление, что гору укутала ясно-голубая вуаль.
— Чудо какое! Глаз не оторвать! Жаль, с башни не видно…
— Жаль. Но так даже лучше, — улыбнулся Йан. — Каждый раз сердце замирает. Видишь, там будто лестница?
Я кивнула, и вскоре мы уже достигли её подножия. Старательно выполняя указания, я забиралась по круче, но мужчины всё равно оберегали меня от любого неосторожного движения. Когда мы преодолели первую замшелую стену, некоторое время приходилось продираться через плотно растущие осины, но потом землю снова сменил мягкий, в бархате, камень. Для меня время складывалось в мгновения сложных движений, труда и нарастающей боли в мышцах рук. Ноги-то более менее окрепли, но я никогда не умела хорошо подтягиваться. Йан и Ульф помогали мне, однако даже с их поддержкой я двигалась медленно и не слишком ловко.
— Мы преодолели треть пути, — сказал старший, когда земля была уже далеко внизу. — Лишний раз не смотри туда, Нуала. С непривычки голова может закружиться.
Я устала, но не хотела признаваться в этом. Силы ещё были, и, чего бы это ни стоило, мне хотелось попасть на вершину. Хорошо, что мы никуда не торопились. Я дважды чуть не полетела вниз, но была подхвачена. К тому же нас связывала одна прочная верёвка, и приходилось думать не только о том, куда ставить ногу… Если всё же сорвусь, вдруг утяну кого-то из них? Опасное мы затеяли приключение, но я понимала, как оно важно. Священное место и не должно быть легкодоступно.
— Как ты, малышка? — спросил Йан.
— Хорошо. Немного руки устали, но это ничего.
— Осталось чуть-чуть, — сказал Ульф. — Идёмте.
На вершине было много высоких, похожих на пики, камней, и меж ними пролёг узкий проход. Я не удержалась и обернулась назад, к краю, откуда мы лезли. Никогда ещё Зальмит не представал передо мной таким непередаваемо прекрасным! Красно-фиолетовый закат добавил и без того ярким лесам румянца, озера и реки вспыхнули пурпурным огнём. Густая пена облаков неподвижно висела прямо над нами, и мне мерещилось, будто они любопытно взирают на нас, крошечных букашек, добрыми голубыми глазами. Отсюда можно было увидеть даже океан — ярко-синее пятно у жёлтых берегов, а далёкие горы по-прежнему были величественны и непреодолимы.