Последняя из своего рода (Том 2)
Шрифт:
— Вам здесь рады, — сказала я.
— Мною довольны, — ответил он, усмехнувшись. — Дженнай слишком долго были невидимой язвой на теле Бездны. Теперь старая рана очищена и начнет рубцеваться.
Из Врат мы вышли на лужайку перед каменным особняком, красивым, но построенным в непривычном для меня архитектурном стиле, нисколько не похожим ни на наши дома, ни на гнездо Волков. Здание было большое, прямоугольное, с пологой черной крышей и однотонным белым цветом стен. И только пять колонн у входа чуть ослабляли его давящее математическое совершенство.
— Официальная
При последней фразе в его голосе скользнуло удовлетворение.
Охрана у входа при виде Дракона взяла на караул, но взгляды всех постоянно перебегали с Кароса на меня и были полны растерянности, непонимания и даже доли восхищения.
— Почему они так смотрят? — спросила я вполголоса.
— Люди чувствуют, что вы отличаетесь от них, принцесса, но не могут понять, в чем дело. Эль–туань — редкие гости в Сдвоенном мире, особенно в его человеческой части.
Мы спускались по каменным ступеням, ниже и ниже, и казалось, будто сошли уже глубже, чем сам дом был в высоту, а лестница все никак не заканчивалась.
— Однажды я ошибся в вашем отношении, принцесса, — вновь заговорил Дракон. — Помните, вероятно, ваше посещение тэрайи?
— Того страшного слепца? — я вздрогнула, будто вновь ощутив прикосновение пергаментных пальцев старика к своему лицу.
— Можно назвать его и так, — согласился Карос. — Тэрайи способен видеть пути будущего. Не само грядущее, а его поворотные моменты, вернее, людей, от которых такие моменты зависят. Людей, подобных вам, принцесса. Мое логическое предположение, что дело в династическом браке с наследником Островной империи, оказалось ошибочным. Ваша судьба заключалась в том, чтобы заставить Мервина пожертвовать собой ради тех, кто его проклинал и ненавидел.
Я промолчала. Слова Кароса были жестоки, но оттого не менее правдивы. Впрочем, судьба или нет, но выбор я сделала сама и не жалела о нем. Две жизни за жизнь всего народа — это такая малая цена… Как бы больно, как бы плохо мне ни было, не жалела.
— Вы все еще ненавидите меня, — сказала я негромко. — Почему решили помочь?
— Ненависть — слишком сильное слово, — поправил меня Карос и добавил после паузы. — Скажите, принцесса, вам доводилось видеть ядовитых бабочек ру–ту?
— Да, в королевских оранжереях.
— Значит, помните, какими прекрасными и беззащитными выглядят эти создания, и как быстро убивает даже одно прикосновение их тонких лапок? — и на мой кивок продолжил: — Вы, принцесса, словно одна из них: ядовитая не меньше, чем любой из рода Шоралл, но своей красотой и видимой хрупкостью вводящая в заблуждение. Вами хорошо любоваться издали, но не дай Властелин потерять бдительность…
Я растерянно моргнула. Дракон действительно признал, что опасается меня? Он — меня?! Я не знала — мне стоило рассмеяться на его слова или заплакать?
— Не думайте, будто я помогаю вам, принцесса, —
Я промолчала — да и что на это можно было сказать?
Наконец бесконечная лестница закончилась, перед нами оказался длинный коридор, освещенный магическими светильниками, обычно очень яркими, но здесь едва мерцающими. Впрочем, неудивительно — еще стоя на последних ступенях, я ощутила сильное давление на свою магию. Набросила защиты — все, которые смогла, — но даже так с каждым следующим шагом мне все больше хотелось развернуться и убежать прочь. Впрочем, Карос быстро заметил мое состояние, сделал рукой в воздухе непонятный жест, после чего давление исчезло, и я вновь смогла нормально дышать.
Последняя дверь направо — и мы оказались в просторной комнате, разделенной пополам такой же серебристой сеткой, которую использовал Дракон против дженнай в Бездне. Первая половина была пуста, а вот вторая, за сеткой, своей обстановкой очень напоминала ту камеру, в которой после похищения меня держали вампиры. У сетки, почти вплотную, но не касаясь, стоял Не–Ольф и смотрел на нас. Я поежилась, на мгновение встретившись с желтыми гнилушками его глаз. Больше никакого притворства не было, только ярая, ничем не прикрытая ненависть.
Осталось ли там, внутри, хоть что–то от настоящего Ольфа, или дженнай полностью поглотил личность юноши?
— Ты сможешь построить для нее мост, о котором мы говорили? — без всяких приветствий спросил пленника Карос.
Не–Ольф долго молчал, вглядываясь в меня.
— Да, — произнес хрипло.
Я посмотрела на его бледное лицо, отмечая странные серые пятна на коже, коричневые круги вокруг глаз и неожиданную худобу пленника. Похоже, атмосферу этой темницы, удушающей магию, даже дженнай не мог переносить без последствий.
Карос кивнул, повернулся к двери, жестом приказывая мне следовать за ним.
— Он должен был только посмотреть на меня и сказать «да»? — уточнила я недоверчиво, когда дверь в камеру за нами закрылась.
— Именно так, принцесса.
— И… что это за мост?
— Путь, по которому ваша душа сможет последовать за душой Мервина и привести ее назад в тело. Дженнай владеют Магией Разума, только они способны построить его.
Я нахмурилась:
— А если он солжет? Если вместо обещанного он отправит мою душу в ловушку?
Дракон усмехнулся:
— Солжет? Принцесса, вы разве все еще не знаете? Мне солгать невозможно… — он сделал паузу, потом, когда мы начали вновь подниматься по лестнице, добавил: — До чего удивительно вьется ваша судьба, принцесса. Вьется и рвет планы всех, кто пытается вашу судьбу изменить.
Вам будет, вероятно, интересно узнать, что ваше похищение вампирами было подстроено третьей стороной. Дженнай рассказали вампирам сказку о неких предметах, якобы способных побороть Жажду, а потом последовательно убивали всех, кого вампиры посылали в Лабиринт. Дженнай были нужны именно вы и именно внутри Лабиринта…