Последняя любовь лейтенанта Петреску
Шрифт:
Встав из-за стола, Константин прошелся в угол кабинета, где за подзорной трубой был спрятан портрет президента России, Путина. Танасе преклонялся перед судьбой этого человека, и втайне надеялся, что рано или поздно повторит его путь.
– Чем черт не шутит? – спрашивал он себя. – Вдруг и я когда-нибудь стану президентом?
И понимал: станет. Кто, как не он, – человек, который вот – вот схватит опаснейшего террориста мира, – достоин крепко взять в свои мужественные руки руль тонущего корабля по названию Молдавия? Но это потом. А сейчас надо заняться делами.
Константин смахнул пыль с портрета, и спрятал его за трубу. Потом
– Это добрый знак, – прошептал Танасе, – что меня посетила такая хорошая идея.
Подмигнув коллеге, Танасе включил диктофон. Настало время ознакомиться со следующей прослушкой лейтенанта Петреску. На этот раз записывающее устройство установили у Сергея в кабинете, поэтому Танасе мог не опасаться, что запишут и Наталью. Привычно поморщившись, Константин прослушал песню группы «Гостья из будущего». Началась запись прослушки.
– Послушайте, Балан, вы же интеллигентный человек, – укоризненно говорил собеседнику Петреску.
Голос у лейтенанта был уставший, с удовлетворением отметил Танасе.
– А что я могу поделать? – хрипло забубнил человек, с которым беседовал лейтенант, и Константин узнал голос журналиста Дана, – Это не люди, а животные. В туалете они курят, на кухне, простите, гадят.
– Но это же не повод бить людей до потери пульса, – мягко увещевал Петреску.
– А что, – встревожился Балан, – у него пульс действительно пропал? Меня посадят в тюрьму?
– Нет, – заверил его Петреску, – на этот раз не посадят. Я считаю, что лучшая мера борьбы с преступлениями, это их профилактика. Но вам необходимо что-то менять в своей жизни. Вы слишком много пьете, у вас сдают нервы. Чего уж там, ни к черту у вас нервы.
– Это верно, – горько согласился Балан. – Кстати, лейтенант, моя соседка, ну, та, что балерина, еще раз просила передать вам огромную благодарность.
– А, ерунда, – отмахнулся Петреску, – вернемся к вам. Поймите, в этом районе вам не место. Здесь живут люмпены. Асоциальные личности. Еще немного, и вы станете таким же.
– Лейтенант, а позвольте спросить вас, что вы делаете в этом районе? Молодой, способный полицейский, из обеспеченной, насколько я знаю, семьи…
– Я знаю, что вы мне не поверите, как и никто не верит, но – я верю, что принесу здесь пользу.
– Ну, почему же не верить? По кайней мере, мне вы уже помогли, колонку вернули…
– Давеча в вашем доме отключали воду, – вспомнил Петреску.
– Да. А что?
– Я бы вас убедительно просил, – слова давались Петреску с трудом, слышно было, что он стесняется, – не выбрасывать отходы жизнедеятельности в целлофановых кульках из окна.
Наступила пауза. Танасе, согнувшись пополам, хлопал себя по ляжкам, и плакал от смеха.
– Простите, – неловко вымолвил Балан. – Я так понимаю, убеждать вас, что я, в отличие от остальных обитателей дома, так не поступаю, бессмысленно?
– Это вы меня простите. Конечно, бессмысленно. Просто кулек с теми самыми отходами вылетал из вашего окна как раз на крышу нашего служебного автомобиля.
–
– Сомневаюсь, – сухо ответил прагматичный Петреску. – Весьма сильно.
На пленке послышался шорох. Балан встает на стул, догадался Танасе.
– Что это вы на стул взгромоздились? – подтвердил догадку Танасе лейтенант.
– Слушайте. Умоляю вас, слушайте меня, лейтенант, – с надрывом попросил Балан, и, шумно сопя, начал декламировать:
Я был счастлив с вами один Только раз Кажется В Болгарии. Город Балчик, Где чайки рыбу рвут Кривыми когтями На балках Вспотевших от южной Страсти Где горы слоятся Как сыр, Обжигает ракия Я был с вами счастлив Один только раз Кажется Я был молод и вы Не стары На набережной От любви посеревшей, Толпились разбитые корабли Я был ваш Фитцджеральд А вы – его сумасшедшей Я был Хэмингуэй и Лорка Вийон, и отчасти Гашек Скажите, разве не странно Это При антагонизме нашем? Мы ведь с вами совсем непохожи Вы ведь худшее Что у меня было Когда полночь на ратуше Балчика Простучало-звонило-отбило Я отчаянно клеил болгарок Заигрывал с официанткой Вы сквозь лакричный вкус Мастики Лыбились – комедиантка Помните день, когда змеи На прибрежные камни вползали В зубах у них были странные Рыбы-чудо Глазами сверкали Я вас ненавижу, но все же Счастлив был С вами Кажется На заброшенном скользком моле В городе у моря — Балчике– Что с вами? – осведомился лейтенант, – вам нехорошо?
– Да. Я всегда чуть волнуюсь, когда читаю свои стихи. Это стихотворение было издано в Бухаресте. 1996 год. Издательство «Конштиинца». Хорошие стихи?
– Отличные, – мягко согласился Петреску, – только вы слезьте со стула, пожалуйста.
– Ах, лейтенант, – расчувствовался Балан, – вы даже не подозреваете, в эпицентре каких событий находитесь. Вы – агнец на заклание. Все вас предали. Глядя на вас, я чувствую себя Иудой…