Последняя любовь лейтенанта Петреску
Шрифт:
– Воистину, счастливая, – отозвался зал, загипнотизированный синими глазами красавца Осамы.
– Но вот, – развел руки афганец, – пришло время старику покидать этот бренный мир. Он принял это с достоинством, приготовил чистую одежду, простился с миром, пожертвовал небольшую (больше у него не было) сумму денег мулле, и призвал к себе своих сыновей. Всех троих.
– Воистину, всех троих… – молитвенно повторяли собравшиеся.
Многие в зале покачивались. Омар с завистью подумал, что Осама лучше него умеет увлечь толпу, и тихонько спустился вниз, прихватив с собой ящик с деньгами. Еще раз поглядев
– И вот, на смертном ложе, – рассказывал Осама, – старик говорит своим сыновьям. Воистину, вы были величайшим сокровищем моей тяжкой жизни: трудились, не покладая рук, уважали отца своего, как земного, так и небесного, не совершали страшных грехов. Поэтому я бы хотел наградить каждого из вас.
– Но как?! Он же был нищий! – спросил кто-то из зала.
– Да, брат, ты прав, – поразмыслив, ответил Осама, – старик был очень беден, и его сыновей очень удивили предсмертные слова отца. Они даже решили, что несчастный заговаривается.
– Он заговаривался, Осама?! – заинтересовался Абдулла.
– Дослушай притчу, и узнаешь, – так просто и душевно улыбнулся афганец, что многие в зале почувствовали себя уютно, как в утробе матери. – И сыновья, поразмыслив, сказали ему: что же, награждай нас, если хочешь. Но знай, что мы пришли не поэтому. Просто мы очень любим, и почитаем тебя. Ведь ты наш отец. Тогда старик сказал им: пусть каждый попросит то, чего бы он хотел получить. И пусть не смущается, а просит все, чего только можно пожелать человеку в этом мире. Тогда сыновья решили, что он действительно заговаривается. Ведь у старика ничего не было. Но, чтобы не расстраивать отца, который, как им казалось, бредил, сыновья посоветовались и попросили каждый для себя что-то. Старший сын сказал: я хотел бы получить в наследство треть твоей земли. Я хочу на память твою старую рубашку, сказал средний сын. Мне бы хотелось, попросил младший сын, чтобы твоя старая мотыга досталась мне.
– Как они скромны, – с невольным уважением сказал вернувшийся в зал Омар, – эти сыновья крестьянина…
– Да, – улыбнулся Осама, – это были очень скромные пожелания. Так вот, старик спрашивает сыновей: почему вы просите так мало, почему вы просите какие-то ничтожные вещи? На что старший сын, собравшись с духом, отвечает: нам больше ничего не нужно от тебя, в самом деле, не нужно. Я могу дать вам все сокровища мира, говорит старый крестьянин, лучших в мире коней, самых прекрасных во Вселенной женщин, мешки золота, корабли жемчугов. Удачу на войне, везение в охоте, славу во всем мире. Почему вы не просите этого?
– Действительно, – пробормотал Саид, – почему?
– Но сыновья, – улыбался Осама, – были непреклонны. Они де, хотят лишь то, что попросили раньше. Клочок от клочка земли, старую мотыгу, и порванную рубаху. Дескать, им больше этого не нужно. И когда старик умер, они получили то, что хотели.
Афганец смолк и задумался. Зал в недоумении замолчал. Наконец, Абдулла решился первым нарушить тишину, и, деликатно кашлянув, спросил:
– О великий, Осама, скажи мне, неразумному, в чем заключается смысл притчи? И притча ли это?
– Притча, брат мой, – уверил Осама. – Ведь у крестьянина в самом деле ничего не было. Ему только казалось, что он владеет всеми сокровищами
– А в чем же смыл?! – повторил Абдулла.
– Смысл заключается в том, что, какую бы чушь не нес твой отец, и вообще, дорогой тебе человек, ты должен быть деликатным с ним до конца.
Молчание продолжилось.
– А в чем смысл того, что ты рассказал нам эту притчу, Осама? – спросил, наконец, Саид.
– Я просто напомнил вам о деликатности.
– Значит, – туго соображал Саид вслух, – ты бы просто не хотел, чтобы мы говорили о том, что ты, Осама Бен Ладен, воин из величайших, сокрушитель неверных, живешь с нами в одном городе?
– Я – Осама, афганец, который, может, не богаче крестьянина из притчи, которую вы только что услышали. Я режу овощи, и не понимаю, почему вы все решили, что я и есть Бен Ладен.
– Осама Бен Ладен, – вскочил толстячок алжирец, – но разве ты не Бен Ладен?!
Смуглый араб в конце зала поежился. Он очень боялся, что из-за жары грим на его лице потечет, и все увидят, что он не араб. Это был сотрудник Службы Информации и Безопасности, которому Константин Танасе приказал посетить собрание молдавских арабов, чтобы выяснить, действительно ли они замышляет что-то недоброе. Получалось, что так. Теперь необходимо было покинуть зал так, чтобы никто этого не заметил. Но сейчас, когда внимание зала было приковано к Бен Ладену, и все сидели, сделать это было практически невозможно. Больше всего агент безопасности боялся, что кто-то заговорит с ним о Сирии (по легенде, он приехал оттуда).
– Если я не Осама Бен Ладен, – рассудительно улыбнулся афганец, – то, как я могу быть им?
– Ну, а если ты все-таки это он?
– Если так, то, получается, – пожал плечами Осама, – что я и есть Бен Ладен.
– Я совсем запутался, – жалобно простонал Саид, – вернее, меня запутала эта проклятая неопределенность.
Афганец улыбнулся, и встал.
– Это еще что, – ответил он на жалобу Саида. – Ты думаешь, что я Осама Бен Ладен, который отрицает, что он это он. А ведь может быть и так, что я не Осама Бен Ладен, который отрицает, что он Осама Бен Ладен для того, чтобы вы все подумали, что он и есть Осама Бен Ладен…
Зал пораженно выдохнул. Определенно, этот очень умный человек был Осама Бен Ладен.
– Кстати, Омар, – поискал афганец глазами владельца мастерской, – я буду очень благодарен, если ты перенесешь ящик с пожертвованиями братьев к моей машине.
«Дорогая мама! Сегодня утром я уезжаю для того, чтобы выполнить ответственное задание…»
Прервавшись, подопечный майора Эдуарда, стажер Службы информации и безопасности, и по совместительству студент юридического факультета, подошел к окну. Недавно прошел дождь, и на кухне было прохладно. Полюбовавшись потемневшими от воды листьями каштана, худощавый Андрей Андроник вернулся к столу. Перед этим он глубоко вздохнул. Только сейчас, за полчаса до выезда в Тирасполь, Андрей понял, на какое опасное дело он идет. Ему стало страшно, поэтому он усомнился. Повертев в руках карандаш, Андрей стремительно вскочил, пересек коридор, и набрал номер майора Эдуарда :