Последняя любовь Скарлетт
Шрифт:
Но и за наш старый дом, дорогая мама, не волнуйся – новый я строю в другом месте, там, где когда-то был выгон, а старый решил не разбирать, а сохранить, как память – зная, как он дорог твоему сердцу.
Иногда я спрашиваю – а ради чего, собственно, я все это затеял?.. Ведь моя ферма и без того приносит неплохой доход, и в нашем графстве, и, во всяком случае, в целом штате я не самый бедный человек… Честно говоря – и сам не знаю. Может быть, это потомственная, наследственная тяга к хозяйству, которая досталась мне
Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? Знаешь, мама, я очень часто вспоминаю о тебе – делая то или иное на ферме, я все время задаю себе вопрос – а как бы отнеслась к этому моя мать, будь она здесь?..
Думаю, что ты одобрила бы все мои начинания.
Привет Ретту Батлеру.
С самыми наилучшими пожеланиями и сыновьей любовью, целую тебя крепко – твой сын.
26 мая 19.. года,
поместье Тара,
штат Джорджия
Она перечитала это письмо, беззвучно шевеля губами, наверное, раз десять – особенно те места, где ее сын писал о том, как отнеслась бы она, Скарлетт, к тому, чем он теперь занимается…
– Ну конечно же, замечательно, – прошептала она, – как я еще могу на это посмотреть?.. Какой все-таки у меня хороший сын…
Настроение ее сразу же поднялось. Скарлетт с нежностью смотрела на письмо, лежащее перед ней…
Подумать только – ведь еще недавно, какую-то неделю назад, этот листок бумаги находился в Таре… И ее старший сын наверняка писал его за тем самым старинным столом, за которым в свое время ее отец так любил играть в покер с соседями-плантаторами.
Ее поместье…
Ведь у нее когда-то было свое поместье!.. А теперь…
Да, Ретт, конечно же, как всегда прав – жизнь очень переменчива.
Скарлетт закрыла глаза – воспоминания об ушедшей молодости нахлынули на нее с новой силой…
Вот она едет в бричке в сопровождении близнецов – Стюарта и Брента. Они небрежно развалились сзади, вытянув скошенные в лодыжках, длинные, в сапогах до колена, мускулистые ноги первоклассных наездников – наверняка лучших во всем штате. Высокие, крепко сбитые, с узкими, подпоясанными широкими кожаными ремнями талиями, стройней тростников, что растут у илистой речки, в своих темно-коричневых легких куртках, они совершенно неотличимы друг от друга, как две коробочки хлопка…
На светло-зеленом фоне молодой еще листвы белоснежные кроны цветущих величественных деревьев мерцают в косых лучах заходящего солнца. Лошади ее спутников, очень крупные, каких немного тут, в Джорджии, золотисто-гнедого цвета – точно такого же, как и шевелюры Стюарта и Брента.
Они приезжают в Тару – на пороге их, как и всегда, встречает Мамушка…
Ей вспоминается весна в Джорджии – с частыми, очень теплыми дождями и взрывами беловато-розовой
Их свежевыбеленный дом – тот самый, в котором она родилась и в котором теперь доживает ее сын – наверное, последние месяцы или недели, пока не переселится в новый. Этот дом на холме кажется ей островком среди потревоженного океана вспаханной красноватой земли, волн пахоты, словно окаменевших в какой-то момент… В момент прибоя…
О, эта девственно-алая земля, кроваво-красная после малейшего дождика, кирпично-темная, пыльная в июльскую засуху… Край белых патриархальных особняков, красноватых пашен и неторопливых, мутно-желтых рек, несущих свои воды в Атлантику…
Край резких контрастов – яркого, горячего солнца и глубоких темных теней…
Край красивых, благородных людей – как ее отец, как ее дядья…
Привольная жизнь плантатора Юга…
Где она теперь?..
Разве что в воспоминаниях каких-нибудь беззубых стариков и старух. Да и тех уже, считай, почти не осталось…
Скарлетт вновь, точно так же, как и позавчера, не заметила, как задремала с письмом в руке. И вновь ее разбудило появление Ретта.
На этот раз мистер Батлер вошел, держа в руках горностая.
– Скарлетт, – улыбнулся Ретт, – у тебя в последнее время появилась очень скверная привычка…
Скарлетт очнулась и непонимающе посмотрела на вошедшего мужа.
– Ретт?..
Тот вновь заулыбался.
– Ну да…
Скарлетт была еще там – в родной Джорджии… Появление Ретта и его слова о каком-то там горностае были ей неприятны…
А потом… Почему он тут, почему он не поехал в свою контору?..
– Ты не в конторе?..
Подсев на кушетку подле кресла, в котором разместилась Скарлетт, Ретт произнес:
– Знаешь что, мне это все уже надоело… Работать, работать… Сколько можно?..
Скарлетт удивленно посмотрела на своего мужа и спросила:
– Не узнаю тебя… Ты ведь и сам говорил мне, что работа для тебя только в радость…
Мистер Батлер поморщился.
– Ну да…
– А теперь ты вот утверждаешь, что она тебе надоела…
Вытянув ноги, Ретт нежно погладил горностая – тот боязливо съежился.
– Знаешь что, Скарлетт, – начал Ретт, – ведь и радость иногда надоедает…
Она недоуменно подняла глаза на мужа и поинтересовалась:
– Это ты о чем?..
– Я говорю, что иногда хочется просто так вот, тихо посидеть в своем доме, в кабинете, повозиться с этим маленьким зверьком…
– Значит, ты сегодня не был в Окленде?.. – уточнила Скарлетт.
Ретт покачал головой.
– Нет.
Скарлетт слегка удивилась.
– Чем же ты тогда занимался?.. Ведь уже почти полдень…
Указав взглядом на сидевшего у него на коленях уже присмиревшего пушистого зверька, Ретт с довольной улыбкой ответил:
– Им вот…
Скарлетт вновь с недоумением посмотрела на своего мужа.