Последняя надежда

Эйли Феликс

– А как его зовут на самом деле? – поинтересовалась мама.

– Никто не знает, – пожала плечами Изабелла, откусывая булку, – он потерял память, а все прозвали его Сумасшедшим Алхимиком. И сам он стал себя так называть.

Мама оторопела. Ей явно было страшно за своих детей, которые прежде от неё многое скрывали, а теперь правда вылезла наружу.

– Ещё есть Анна и Томас, – сказал Эрнст, запивая морковку компотом, – они фэане – это такие пришельцы, которые сбежали со своей родной планеты из-за демонов. Анна и Томас увлекаются людьми. Они

хотят быть похожими на людей, а ещё им нравятся истории о первых Брате и Сестре.

– И все ваши друзья из других рас… – протянула мама, – интересно, почему?

– Потому что нам тяжело со своей, – Изабеллу удивила сама постановка вопроса.

– Кстати, здесь ходит парочка в форме Академии, – сказал папа, доедая куриную ногу, – тощий парень в очках и девушка с розовыми волосами. Судя по их виду, они тоже ваши друзья.

– Розалинда и Алекс! – воскликнул Эрнст, – они тоже тут!

Выходит, друзья близнецов из Академии тоже не погибли от ледяной чумы и были в этом городе!

– Мы их навестим, – сказала Изабелла, с радостью предвкушая встречу.

– Попозже, – улыбнулся папа, – мы очень скучали и хотим видеть своих детей.

Его тон был добродушным, но требовательным.

«Ничто не ново под луной», – подумал Эрнст.

«Кстати, есть ли тут луна?» – спросила с помощью Поля Изабелла.

Во время обеда Изабелла и Эрнст рассказали маме и папе всё, что произошло до того, как они попали в Лимбо, но умолчали о планах Арабеллы, чтобы их не расстраивать. Затем Брат и Сестра разошлись по разным комнатам. Эрнст остался с папой. Они сидели в креслах у окна и разговаривали. Снаружи улица была подозрительно пустой, без машин и людей. А были ли вообще автомобили в этом городе?

– Антуан, расскажи что-нибудь, – произнёс папа.

Эрнст подумал и ответил:

– Меня уже давно все зовут Эрнст, папа.

– Не нервничай, – сказал отец, – а для меня ты всегда будешь Антуаном. Это имя носил твой прапрадед. Он защищал Империю от нежити в годы войны. Он не был героем, но сражался лицом к лицу со скелетами и зомби. У него были только винтовка и штык-нож. Ни яркого плаща, ни магии.

Эрнст задумался, слушая его.

– Ты прав, – произнёс сын, – он был хорошим человеком.

– И тобой я горжусь, – сдержанно улыбнулся папа, – после всех этих сражений, если, конечно, вы с сестрой рассказали правду. Когда-то ты был маленьким хнычущим мальчиком, а теперь стал мужчиной, который даже вернулся из Ада.

«А мной ты тоже гордишься?» – подумала Изабелла, которая отправилась с мамой на второй этаж.

Слова папы тронули струны в душе Эрнста. Он вспомнил, как в детстве боялся его властного, иногда непредсказуемого характера. Сыну хотелось как обычно умолчать, замять ситуацию, но в то же время он понимал, насколько была важна правда после трёх лет тайн и лжи.

– Я… – голос Эрнста дрожал от волнения, – я помню, как ты хотел, чтобы я стал мужчиной… Как ты был зол на меня, когда я не соответствовал твоим ожиданиям. А я вместо

того, чтобы стать более сильным и стойким, лишь недоумевал и сильнее плакал…

После сказанного с него словно свалился тяжёлый груз. То, что он долго в себе прятал, наконец-то высвободилось.

– Я тогда видел, что ты был окружён женщинами, – серьёзно ответил папа, – мама, бабушки – все они в тебе души не чаяли, все они баловали тебя. И играл ты больше с Элеонор, чем с соседскими мальчишками. А я хотел мотивировать тебя, подтолкнуть к развитию.

Эрнст замер, обдумывая слова папы. А затем он тихо рассмеялся.

– Почему ты сказал мне об этом только сейчас? – печально спросил он у отца, – сейчас уже поздно.

Папа промолчал, смотря на сына сквозь стёкла очков.

– Тебе было плохо, но посмотри, кем ты вырос сейчас, – наконец ответил он.

– Изабелла тоже выросла достойным человеком, – сказал Эрнст, – думай, что хочешь, папа.

Сын встал с кресла и ушёл, а отец остался сидеть, похожий на каменное изваяние.

Изабелла поднялась на второй этаж по лестнице, расположенной в непривычном месте. Мама привела её в комнату с большим окном. В старом доме это была детская Эрнста и Изабеллы, а в этом вместо их двухъярусной кровати стояла большая кровать из спальни родителей, а на стене висел расшитый узорами ковёр. Из привычного Сестре убранства остались только комод у окна стулья.

– Как я понимаю, ни у тебя, ни у Эрнста не может быть детей? – спросила мама.

Изабелла стояла к ней спиной, изучая обои и ковёр на стене.

– Да, – сухо ответила она.

– Жаль, что я не смогу понянчить внуков, – вздохнула мама, – а ты – познать радость материнства. Знаешь, все женщины этого хотят – это у нас в природе. Видела бы ты, как тётя Инес хотела подержать вас с Ант… с Эрнстом, когда вы были маленькими.

Изабелла недовольно фыркнула. Ей надоели эти разговоры и бессмысленные обобщения.

– Не было никакой «тёти Инес», – произнесла она, – это была Арабелла.

– Та безумная ведьма, которая заточила нас тут? – спросила мать.

– Да, – кивнула дочь.

– Сядь. Я вижу, что ты чем-то обеспокоена.

Изабелла и мама сели на стулья у красного ковра на полу. Сестра уже не чувствовала себя так напряжённо.

– Ты права, – произнесла Изабелла, – так и есть.

– И что же тебя беспокоит? – с участием спросила мама.

– Этот город, – ответила дочь, – ты хоть знаешь, где мы находимся?

Мама покачала головой.

– В Лимбо, крепости между Раем и Адом, – поведала Изабелла, – всё здесь фальшиво, всё здесь не так!

– Мне тоже тут не нравится, – тихо произнесла мама, – с тех пор, как мы все очнулись здесь. Эти стены и солдаты в шлемах… Я пережила Ульчини и д’Обстера, но они были людьми. А здесь вокруг явно что-то нечеловеческое.

В словах мамы чувствовался глубинный, сильный страх.

– Я надеюсь, мы ещё вернёмся обратно, – горько ответила Изабелла, – все вместе.