Последняя ночь майора Виноградова

Филатов Никита Александрович

— Шофера допрашивали?

— Только поверхностно.

— Что он еще сказал?

— Почти ничего. На время отъезда хозяина ему был предоставлен… отпуск?

— Выходные?

— Да, выходные дни! Правильно. О краже он узнал, только когда вернулся господин Геллер.

— Странно… Он, наверное, должен был его встречать?

— Господин Геллер прилетел внезапно, на неделю раньше, чем планировал.

— Без звонка?

— Видимо. Полицейские не вдавались в подробности — машину ведь почти сразу нашли.

— Как это произошло?

— У

границы бдительные финны проверили по компьютеру. А там уже была информация, что «мерседес» числится угнанным.

— Кто?

— Угадывать с трех раз не будешь? — Олаф успел пролистать переданную полицейским папку и теперь был осведомлен лучше Виноградова.

— Русские?

— С тобой неинтересно разговаривать.

— Интересно другое. Они говорят, что случайно, гуляя по Стокгольму, наткнулись на шикарный автомобиль. Не удержались, решили прокатиться. Ключи якобы были в замке зажигания.

— Бред!

— Конечно! Покатались. Понравилось. Решили сэкономить, доехать до границы с Россией, там оставить и позвонить в полицию, чтоб забирали…

— Интересная версия.

— Очень. Разная степень вины — за кражу и за… это!

— Временное позаимствование?

— Что-то вроде.

— Но ведь они все равно не смогли бы пересечь границу. Если машина угнана…

— Это если есть уже информация об угоне, — задумчиво прищурился Густавсон. — Понял?

— Кажется, да. А если никто не заявлял?

— Нет проблем.

— Та-ак… А воры где?

— Финны продержали их четверо суток, пока с нами связывались. Потом отпустили под залог.

— Большой?

— Изрядный.

— Кто внес?

— Не знаю.

— И естественно, с концами?

— Что? — не понял «студент».

— Да. Ищи-свищи ветра в поле… — блеснул своими филологическими познаниями Олаф и перевел смысл полицейским.

— Мы можем дать вам возможность вместе с господином Густавсоном изучить дело о попытке кражи машины. Это не принято, но, учитывая, что наше сотрудничество весьма плодотворно…

— Спасибо.

— Кстати, господину Виноградову может пригодиться эта выборка. Здесь данные о кражах машин в Стокгольме. За три месяца.

* * *

— Жизнь моя течет странно в ожидании смысла… — задумчиво констатировал Виноградов и пояснил: — Так говаривал некто Виток, офицер и философ, когда нас послали штурмовать Белый дом.

— В Москве?

— Да. Американский мы пока не трогали…

— Юморист!

Владимир Александрович и Густавсон комфортно — ноги на стол, кофе на расстоянии вытянутой руки — расположились в вертящихся креслах. Собственно, эти вот кресла, если не считать сугубо функционального столика, полки с разноцветными папками-накопителями да компьютеры составляли всю обстановку кабинета Олафа. Это даже и не кабинет был — так, стеклянная выгородка три на два метра в ряду таких же, образующих бесконечный редакционный коридор.

— Занято.

— Может,

еще наберешь? — Густавсон, ожидавший эмоционального выплеска, с удивлением увидел, что Виноградов почти спокойно положил телефонную трубку.

— Обязательно! Ерунда, к нему и в Питере-то не прорваться, только чудом…

— Профессор?

— Да, прозвище такое. Ходячая энциклопедия!

— А кто он… вообще?

— Какая разница? Служит себе в милиции, майор, кажется, уже.

— Консультирует преступников?

— Упаси Господь! Только легальные структуры — службы безопасности банков, сыскные агентства. Кстати, курс лекций, который сейчас в консульствах иностранным бизнесменам читают, — это он составлял.

— По выживанию? И «теневым» структурам?

— Точно. Подбор надежного партнера, сколько у нас «силовых» органов, куда обращаться, если что…

— Я ссылался на эти материалы в книге! Интересно, там не было автора.

— Думаешь, ему погоны надоели?

— А почему ты нас в России не познакомил?

— Сейчас бы свел непременно. А тогда? Вряд ли. Профессор очень разборчив в связях.

— Ловлю на слове. Дашь потом его координаты.

— Посмотрим… Ну-ка, попробую еще раз, — Виноградов забегал пальцами по телефонным кнопкам.

— А почему ты не стал из геллеровского офиса звонить?

— Есть причины. Ага!

На другом конце линии сняли трубку.

— Алло! Привет. Хорошо, что узнал… Откуда? Пока из Швеции, но, может быть, скоро встретимся. Извини, вся лирика — потом, здесь денежка за каждую секунду щелкает… Спасибо за бумажки, получил! Пригодятся. За мной должок… Зачем эта благотворительность? Расценки я знаю, клиент вполне платежеспособен. Хорошо, приеду — разберемся!

Виноградов бесцеремонно вытянул из-под левого густавсоновского ботинка блокнот, приготовился записывать:

— Что по моим вопросам? Так… Та-ак… Кому? Ага, записал… В каком году? Класс!

Журналист с удивлением наблюдал за реакцией приятеля.

— Еще что?.. Здорово! Даже так?.. Записал. Все?.. Ух, у меня нет слов! Сочтемся… Понял. До связи. Привет всем. Чао!

— Удачно?

— Более чем.

— Поделишься?

— Подожди. Мне надо подумать. Кофе есть?

— Заваривать надо.

— Займись, будь другом.

Олаф хмыкнул, но подчинился:

— Нахал ты! Бескультурный человек… Абсолютно.

Некоторое время тишину не нарушало ничего, кроме монотонного жужжания принтера в соседней клетушке.

Зазвонил телефон.

— Густавсон!

Владимир Александрович оторвался от записей и вслушался в шведскую речь:

— Нас?

— Да. — Олаф положил трубку. — Господин Геллер. Вызывает.

— Надо ехать.

— У меня, между прочим, свои дела имеются. Такси возьми или пускай шофера присылает.

— Эй, прекрати дуться. Ладно, чтоб веселее было баранку крутить, подкину тебе пищу для размышления.