Последняя тайна Консорциума. Том 1

Винников Михаил

Снова наступать Юми на ногу не пришлось. Она просто замерла, глядя в одну точку и тихо-тихо, одними губами, пробормотала:

— Ну вот, опять я гроблюсь задарма…

Виктор решил обязательно спросить об этом потом, уж больно серьезное у художницы было лицо.

— Всё, чел, мы квиты, — продолжал Паук. — Теперь уже даже ты не подкопаешься. Въедливый, зараза, как коп на допросе, извини за сравнение.

«Знал бы ты, как это близко к истине» — подумал Виктор. — «Хотя, может, уже и знаешь…»

— Точно ничего больше не

скажешь? — спросил он для порядка, помахав в воздухе инъектором.

Паук проявил несвойственную наркоманам разумность и решительно ответил:

— Не, эт даже не проси. И так дофига рассказал.

— Тогда следующий вопрос.

— Если он такой же, как предыдущий… — засомневался Паук.

«Свалит же, гад,» — подумал Виктор. — «Или нет?..»

В голове заскрипели шестерёнки. Некогда острый ум был изрядно подпорчен стрессом, пивом, кофе и полицейской службой, но всё же Виктор думал. Рассматривал ситуацию так и этак. И концы с концами не сходились.

Паук явно знает много. И похоже что из других источников, не тех, что выдал Шульц. Аккуратными намёками и оговорками это демонстрирует, подогревает интерес. Отвечает неохотно — или ждёт наводящих вопросов? Хочет понять, кому и что известно? Похоже на то. И пугает немного. Только вот «Отдел рекламаций» погиб вместе с Консорциумом в пламени атомной войны. Да и не приедут они на слухи и бумажки, им подавай что-то материальное. Кошко-девочку хотя бы. А слухи… Оружие террористов — страх, огласка им выгодна. Чтобы все знали — делай то и не делай этого, иначе будет бабах.

Огласка невыгодна… правительствам. Они этот «Отдел» с его художествами терпели, скрипя зубами. Чтобы с Консорциумом не ссориться. Репутация власти мокла и страдала, народ мог не понять. Но этот взорванный институт не актуален уже сто лет в обед, даже больше. Так что имперцы даже не почешутся. В случае чего всё будет выглядеть как теория заговора, не первая и не последняя. Источник слухов сам прекрасно дискредитирует себя.

Вывод — Паук снова врёт. А еще он бездарно актёрствует. И вообще не тот, за кого себя выдаёт. И, в довершение всех бед, у него четыре руки. Как ни странно, это меньшая из проблем.

«Он хочет знать, что я знаю и откуда», — понял Виктор. — «Но вопрос был безобиден. Смысла нет. Что я такого сказал, что этот гад напрягся?»

Глава 12

Паук сидел и ждал вопроса. Еще и начал передразнивать Виктора и барабанить пальцами по столу. Только Виктор делал это одной рукой, а он — двумя. Обеими правыми.

— Ладно, — вздохнул Виктор.

Поставил локти на стол, и глядя на собеседника сквозь сплетенные пальцы, на манер Шульца, продолжил:

— Второй вопрос. «Незарегистрированные маяки».

Паук тотчас скопировал жест, только в два этажа, четырьмя руками. Явно и нагло передразнивал. Виктор уже хотел припугнуть его, чтоб не борзел, но тут Юми тихо, но очень выразительно

фыркнула. Так умела только она. И Паук, как ни странно, прекратил кривляться и сел прямо. Даже одну пару рук спрятал. Вообще-то, это был повод напрячься — вдруг он за оружием полез? Но отчего-то показалось, что он воспринял замечание от девушки и теперь не хочет её злить. Остатки воспитанности прорвались через спектакль?

— Про это знаю много, — сказал Паук. — Маяк не зарегистрирован, если он есть, но не внесен в базу?

— Именно так.

— Тогда история будет простая. Её ты мог бы и сам раскопать. Так что расскажу задешево. С тебя… полкошки.

Виктор не сразу понял, какой кошки. Потом вспомнил. Три сотни. И три пшикалки, которые пополам не поделишь.

— Двести и одну? — спросил он.

— Сотню и две, — ответил Паук.

— Главное, чтобы там были маяки. Незарегистрированные, — погрозил пальцем Виктор. — Еще раз фуфло кинешь — я добрым не буду.

И выложил на стол эквивалент половины ненастоящей кошко-девочки из борделя в соседнем районе — сотку и два иммуномодулятора. Паук к оплате не притронулся. Несколько раз шумно вздохнул и начал рассказ:

— Короче, дело было давно. И опять отличились имперцы. Эт всё гонор ихний дурацкий, понты кидать любят. Я их за это не уважаю, и ты, по ходу дела, тоже. Решили они, что нефиг простолюдинам, то бишь таким как мы с тобой, летать перед взором господ. И запретили прыжок в столичную систему всем кораблям, кроме имперских. Требовали, чтобы даже в борткомпьютере ни у кого кода маяка не было, тормозили корабли во всех имперских портах и проверяли. А тем, кто всё-таки запрыгнул в столицу, ни в одном порту не давали посадку…

— Юми? — спросил Виктор.

— А? — опомнилась художница.

— Твоё мнение?

— Ну… фигня какая-то. Всех не переловишь, космос большой. Ну или появятся фирмы-прокладки для обхода ограничений. А заплатят за всё имперские же потребители. Глупость нереальная.

— Совсем?

— Даже не представляю идиота, который это придумал, — резюмировала художница.

Паук на всякий случай взмахнул руками — дескать, придумал не он.

— Начальство умом блещет не всегда, — хмыкнул Виктор. — А в Империи начальниками становятся чуть ли не по праву рождения. Мозг вообще не обязателен.

— Был у них мозг или нет, но додумались, вакуум их забери, — продолжил Паук. — Только эт им потом боком вышло и в процессе сильно болело.

— Так уж и сильно?

— Союз и федералы сговорились против них.

— Союз и Федерация договорились хоть о чем-то? — засмеялся Виктор. — Не верю. Никогда такого не было…

— … и вот опять, — продолжил за него Паук. — Гнали, конечно, что они не виноватые, это всё Империя начала, а мы типа просто отвечаем тем же… Но угрохали этим понторезам всю межзвездную торговлю. За месяц. Имперцы врубили заднюю и долго извинялись.