Последняя улика (сборник)
Шрифт:
– В Ярино работала поварихой в котлопункте - так столовая у лесорубов называется. А как вышла замуж, перебралась в Заозерное - куда устроиться? Решили мы с Олегом, что я поступлю на курсы шоферов. Водить-то машину муж меня давно научил, вот я за этим и приезжала в город несколько раз. Узнавала, какие документы надо, куда сдавать их...
– Так какие документы?
– переспросил Петухов, чувствуя, что бойкая девица перехватила инициативу и рассказывает ему то, что сама считает нужным.
– Ну, две фотокарточки надо, характеристику. Это все у меня есть.
"Да не все ты, голубушка, мне поведала", - опять подумал Анатолий и стал задавать вопросы:
– Куда вы из Ийска двинулись?
– Я же сказала - в поселок, - в голосе Снеговой слышались удивление и досада.
– Уточните, что значит "в поселок". К мужу - в Заозерное или к матери - в Ярино?
– К мужу, конечно, там теперь мой дом, - назидательно, словно учительница первокласснику, ответила Тамара.
"Э, да она соврет - недорого возьмет, - подивился Петухов.
– Ведь Алик точно установил, что тридцать первого она уезжала от матери из Ярино. Эх, не успел шофера с автофургона допросить", - подосадовал он, чувствуя лживость, скрывавшуюся за внешней простотой Снеговой. Петухов не любил таких людей, они противны были его прямой открытой натуре, однако работа в розыске приучила его при необходимости скрывать чувства.
Сейчас старший лейтенант должен был избрать правильную линию. Изобличать Снегову уже в этой лжи? "Попробую, - решился Анатолий Петрович.
– Интересно, как она будет выкручиваться".
– Говорят, вы вечером тридцать первого были в Ярино, видели вас там, - Петухов с интересом смотрел на Тамару. Та быстро переспросила:
– Кто видел?
– Ну, Снегова, - он развел руками.
– Удивляете меня. Видели - и все.
– И что, что видели? Подумаешь!
– теперь ее голос звучал решительно.
– Так куда вы поехали из Ийска?
– настаивал Анатолий Петрович.
– Я говорю, домой, к мужу, в Заозерное. А к маме просто заскочила ненадолго, тут же и вернулась. Разве это так важно? Я и значения не придала этому. Матери не могу показаться, что ли?
Вот и объяснила, не придерешься. Заехала к родительнице, это так естественно. И ничего особенного в этом не было, если бы мать этот факт не скрыла и так странно себя не повела, да еще и умчалась внезапно неизвестно куда. Петухов, сопоставляя поведение матери и дочери, все больше склонялся к мысли, что подробный допрос Снеговой следует подготовить более тщательно. И, пожалуй, попросить сделать это Веру Васильевну. Та быстро сгонит спесь с девчонки.
Однако Анатолию Петровичу хотелось еще кое-что выяснить. Об одежде спрашивать он Тамару не стал, зная заранее ее ответ. А что, если...
– Ну, а первого где были,
– Первого?
– переспросила Снегова.
– Первого, первого, - терпеливо повторил розыскник.
– Дома была. Второго приезжала в Ийск.
– Она задумалась на секунду, глянула куда-то в угол, пошевелила губами.
– Конечно, второго была в поликлинике.
– У врача?
– Нет, на комиссию хотела попасть, я же объясняла, - девушка поморщилась досадливо, всем видом своим как бы говоря: "Привязался, как муха, непонятливый какой".
Петухов старательно и аккуратно записал ее ответы, отложил ручку.
– Последнее.
Тамара оторвала взгляд от окна, куда глядела подчеркнуто скучающе.
– Когда и зачем родители приезжали к вам в Заозерное?
– Вчера, - спокойно отреагировала она.
– В Ийск они собрались и ко мне заглянули. Я с ними тоже за компанию - надо же мне, в конце концов, медкомиссию пройти?! Пришла ночевать к Таньке, а папаша ее меня сюда приволок. Зачем?
Разговор с молодой посетительницей не клеился. Она была явно раздражена, объяснения ее выглядели логичными, но Петухова тревожило вот что: каким-то непостижимым образом Снегова оказывалась в непосредственной близости от событий, связанных с преступлением.
Попросив Снегову подождать в коридоре, он показал на нее глазами дежурившему сотруднику, тот понимающе кивнул.
В кабинете Николаева находились Климов и Вера Васильевна. Дежурный сообщил им, что нашлась Баркова-Снегова.
На исходе второй час беседы, а ничего нового. Снегова держалась раскованно, уверенно отвечала на вопросы. Может быть, чаще чем нужно переспрашивала, но мало ли у кого какая манера. Казалось, что и расположила ее к себе Вера Васильевна. Во всяком случае, Тамара не дерзила. И все-таки было нечто настораживающее в ее поведении - то ли быстрый испытующий взгляд, который она изредка бросала на следователя, то ли какие-то уж чересчур гладкие объяснения, как будто ответы были приготовлены заранее.
"Нет у нас данных, - досадовала Вера, - ну, да это первый допрос, только начинаем с ней работу. А вообще-то, может, и ошибается Петухов со своими подозрениями, уж больно молода она".
Вера Васильевна убеждена была, что понять человека, правильно оценить его поступки, изобличить его или оправдать можно только зная его характер, привычки и наклонности. Моральные устои объясняют поступки - вот почему следователь не уставала изучать тех, с кем сталкивала ее служба. И в этом была одна из причин ее успехов при расследовании сложных дел.
Сейчас ей предстояло понять Тамару. Осторожно, исподволь подбиралась она к тайным уголкам ее души.
Благополучной считала Тамара свою короткую жизнь. Напрасно Вера старалась выяснить, что волнует, что тревожит девушку. Та только недоуменно пожимала плечами:
– Меня все устраивает. Вроде бы никаких проблем. Только вот отец... Алкоголик был, издеватель. Мы покоя не знали, из-за него мама много слез пролила. Вздохнули спокойно, когда погиб. Застрелился по пьянке. Злобой своей подавился.