Последняя
Шрифт:
– У нас какое-то горе горькое? Клопы покусали? Пятку натер? Если легкое несварение желудка, у меня имеются семена подорожника, зверобоя, календула и несколько древесных угольков. Хочешь пожевать?
Строгий, недружелюбный взгляд красноречиво оповещал о том, что жевать угольки Къельт не хочет.
– Ты говорила ночью, – еще сильнее нахмурился он.
– Боже милостивый! Неужели обозвала тебя бараньей башкой? Прости, пожалуйста, со мною это бывает.
– Ненавижу, ненавижу, ненавижу. Убью, убью, подстерегу и убью. – Къельт с отвращением повторил «заклятие» Эрсиль и уточнил: – Это с тобой тоже бывает?
– Мне крыса мерещилась, а крыс я ненавижу, – наскоро придумала
Таким разгневанным Эрсиль Къельта не помнила. До вечера они и словечком не перебросились. Остановились в деревеньке Вельтикша. Пока ужинали, Эрсиль снова попробовала навести мосты, но побуждение это засохло на корню: Къельт замкнулся и беседы беседовать не желал.
За сутки ничего не изменилось: те же безотрадные холмы, пажити, чуть тронутые медью прозрачные рощицы и морось зыбкой кисеей. Иногда мимо Эрсиль промелькивали на резвых жеребцах посыльные в казенных синих плащах и несуразных кепи. Расплескивая грязь, проскрипел дилижанс с желтыми колесами и надписью: «Родуок и сыновья. Ольтат – Дунум». Къельт не соизволил им воспользоваться… Почтовая бричка, два пестрых фургончика разъезжих торговцев, печальный согбенный лудильщик 2 – никто и ничто не интересовало Эрсиль. И на повозки, и на разношерстный кочевой люд она насмотрелась давным-давно.
2
Лудильщик – мастер, занимающийся покрытием железных, медных, латунных изделий и посуды тонким слоем олова для защиты от коррозии. Лудильщики предлагали свои услуги на фермах, в деревнях, гродках. Зачастую странствовали пешком.
Къельт то и дело убегал вперед, а Эрсиль брела за ним, все равно что прикованная. Не единожды он вовсе исчезал, но Эрсиль чувствовала его – чувствовала его с тех самых пор, как достигла девятнадцатилетия.
В старинный город Варди-тэл, славившийся некогда своими резчиками по камню, Эрсиль и Къельт вошли окутанные мраком. К тому времени Эрсиль преследовало тревожное ощущение, что ноги она стоптала до ушей.
Высокие трех- и четырехэтажные здания нависали над узкими дорожками, мощенными булыжником. На консолях раскачивались фонари, на фигурных гребнях крыш стрекотали флюгера. Эрсиль озабоченно крутила головой: Къельт снова куда-то запропастился. Вот только что подле нее был, а теперь как в воду канул!
Эрсиль подождала у ворот зубчатой стены, отсекавшей Варди-тэл от внешнего мира, и похромала к черной громадине ратуши. Туда Эрсиль влекло нечто сложнообъяснимое – некая струна или тугая прочная нить. Враг в той стороне – тянула она.
Варди-тэл будто вымер: ни лаючей подзаборной собачонки, ни запоздавшего прохожего. Утомившая дробь капель о гранит и… Миновав очередную темную подворотню, Эрсиль вдруг отчетливо услышала знакомое перестукивание, обернулась и кинулась наутек – позади маячила зловещая рогатая тень.
На базарную площадь Эрсиль выскочила, шумно отдуваясь. Ее мгновенно схватил Къельт и затолкал в ближайший дом, оказавшийся закрытой на ремонт гостиницей.
– Уэль здесь, на улице, – держась за правый бок, прохрипела Эрсиль.
– Да, – кивнул Къельт и оттащил ее от порога.
Как лис
Къельта и Эрсиль пустили в свежеотмытую, частично меблированную спальню, пахнущую лаком и деревом. Задвинув щеколду, Эрсиль подперла дверь стулом и повернулась к своему спутнику – он был спокоен и угрюм, как всегда.
– Ты уверен, что это твой уэль? – Эрсиль подкралась к трехстворчатому окну и задернула бархатную штору.
– Мой, мой, его соплеменники в Онсельвальте редкость.
Обнадеженная тем, что безмолвие между ней и Къельтом нарушено, Эрсиль спросила:
– Наши дальнейшие действия?
– Отдадим тебя ему в жертву, – поделился соображениями Къельт, но Эрсиль не восприняла угрозу всерьез.
– Почему ты не избавишься от него?
– По-твоему, это легко? Уэлей не зря считают неуязвимыми. Мало кто способен противостоять их мастерству и ловкости.
– Мм… – рассеянно промычала Эрсиль и огляделась.
Аккуратная просторная комната была обшита красновато-бежевым шелком с затейливым растительным узором. Возле печки, облицованной фаянсовой плиткой, красовался внушительный комод, над ним – зеркало в богатой вычурной раме. За угловой ширмой пряталась новенькая цинковая ванна. Но всю эту роскошь портил один недостаток.
– А где вторая кровать?! – Эрсиль скрестила руки на груди, намереваясь защищать принадлежавшие ей лоскуты того, что общество именовало честью барышни.
– Кровать отсутствует, да. Но я не возражаю, если ты прикорнешь на полу, – небрежно произнес Къельт, утопая в мягкой перине.
Эрсиль здорово возмущала эта его повадка хлопаться на чистые простыни в верхней одежде. Спасибо, изгвазданные сапоги он потрудился снять!
– Нет уж, – заупрямилась Эрсиль, позабыв о гордости: предложение Къельта скоротать ночь на жестких половицах ее сразило. – Коленки подкашиваются, спину ломит, а вы, сударь, спихнули измученную меня с постели.
– Постель широкая, измученная ты, пожалуй, и уберешься. – Къельт оценивающе посмотрел на Эрсиль, сравнивая ее размеры с размерами свободного места.
К щекам Эрсиль тотчас прилил жар. Она терпеть не могла вздорные девичьи треволнения, но совладать с ними было пока ей не по плечу.
– Бесподобно, – сухо проговорил Къельт. – Убивать меня и грубить мне ты не смущаешься, а тут сразу заалела. Вот оно, человеческое воспитание… Не майтесь дурью, миссис Бжобрас. Я построю заслон из котомок и даже оторву от сердца одеяло.
– Сам ты миссис Бжобрас! – рассвирепела Эрсиль. – Надо же, какую непотребную фамилию сочинил! Строй заслон!
Эрсиль надеялась, что благодаря эдакому безрассудству подозрительности у Къельта поубавиться. Он решит, что сломил ее. Неделя-полторы – и ему наскучит следить за ней.
Все было подготовлено, Къельт и Эрсиль обосновались по разные стороны довольно-таки хлипкой гряды из сумок. Эрсиль настояла на том, чтобы лампа горела до утра, и попробовала задремать – бесполезно. Къельт повозился, отчего сумочная гряда размашисто покачалась, и словно бы отошел ко сну. Эрсиль усердно изучала потолок. Она напрягала все внутренние силы, перебарывая соблазн: до чего ж ей хотелось расправиться с Къельтом тишком! Не выдержав, она приподнялась на локте. Высунулась из-за мешка и, наткнувшись на снисходительную улыбку Къельта, с немым стоном упала обратно.