Последняя

Веен Александра

– Ты видел? – простонала Эрсиль. Получается, она глупая вдобавок ко всему.

– Видел. Поэтому в два бутыля мне налили компота. Но ради справедливости скажу, что здешний компот немногим вкуснее ревеневого пойла.

– М-да, перехитрил, – засопела Эрсиль. – Гений изобретательности!

– Ты должна была сделать выбор.

– И я его сделала. Теперь никто мне не поможет, а ты и подавно. Даже искусство фейри не обманет проклятие.

– А я и не владею ничем подобным.

– Ой ли? – усомнилась Эрсиль. – А то, что ворожба на тебя не влияет?..

– Идущие за Дождем, Выгрызающие Скалы, Преследующие Ветер, в просторечии бродяги,

пещерники и ветряки – мы, тъельмы, не плетем чар. Мы накапливаем в себе волшебство, но черпаем его только из наших стихий, – размеренно объяснял Къельт. – В каждой крупице мироздания хранится магия. Древние называли ее хоэйф – «дух» в переводе с эвэрдвиса. Вокруг меня хоэйфы смыкаются щитом, отклоняя чужое колдовство. Если меня убить, то есть способы запечатать, присвоить мой запас и применить его для усиления заклинаний и некоторых обрядов. Что за обряды, упоминать не стоит…

Рассыпанные по кровати вещи из тюка Эрсиль уже порядком намяли ей бока – особенно в этом богоугодном занятии усердствовали новенькие ботинки. Помимо того, в носу свербело от приторного запаха браги, мешавшего сосредоточиться.

– Къельт, – взмолилась Эрсиль, – будь добр, отпусти меня, а то я, честно, скоро задеревенею.

Къельт повиновался, но выглядел напряженным – опасался подвоха. Эрсиль выдернула из-под пятки лиловый бант, утративший всякую форму, и всучила его Къельту. Прискорбно, но воображение не соизволило подбросить более пакостную идею. Эрсиль перебралась на соседнюю постель, а Къельт озадаченно покрутил в пальцах подарочек и не придумал ничего лучше, чем сунуть его за пазуху.

– Что ж, и как ты намерен меня спасать? – Эрсиль уютно закуталась в одеяло, убеждая себя, что последние шесть недель она обязана прожить с огоньком и в свое удовольствие. Напрасно убеждала, потому что Къельт бесцеремонно подвинул ее и растянулся с краю.

– Во-первых, – объявил он, лениво отмахиваясь от Эрсиль: она порывалась спихнуть его на пол, – я намерен помогать, а спасать тебя мы будем вместе. Разнюнившихся девиц я не потерплю.

– Сдается мне, ничего умного ты не сочинил, – попеняла Эрсиль, ткнув Къельта под ребра.

Он перехватил ее запястье и повернул к ней лицо – серовато-бледное в мутном свете, проникавшем снаружи.

– А во-вторых… действительно ничего умного, – подвел черту Къельт. – Но нам потребуются лошади, так или иначе.

Закоренелое глухое отчаяние навалилось на Эрсиль, как наваливалось сотни раз прежде. Вопреки здравому смыслу, вопреки собственному пониманию того, что все тщетно, Эрсиль втайне надеялась на зацепку, плохонький, черновой план.

– Пожалуйста, Къельт, – поморщилась она, – мне неудобно. Больно.

– Рана?

– Нет.

– Что тогда? – насторожился он.

Эрсиль замерла, и Къельт истолковал это по-своему.

– Мне обосноваться в сотворенном тобою болоте лишь потому, что тебя стыдливость внезапно одолела? – беззлобно поддел он.

– Да ни при чем тут это, – буркнула Эрсиль, раскаиваясь, что заикнулась о себе. – Ладно, я сама там обоснуюсь, плащом накрою…

– Подожди… Тебе больно, когда я нахожусь рядом? – догадался Къельт.

– Мне больно, когда ты вообще находишься, – ответила Эрсиль мрачно. – К этому я успела привыкнуть. Все будто бы не взаправду: крови нет, сквозной дыры тоже нет, но… не надо очень близко.

Къельт стремительно поднялся.

– И у всех Ллойлар так? – спросил он из темноты.

– Не допытывалась, что и как

у других, – ворчливо отозвалась Эрсиль. – Разве это имеет для тебя важность?

– Нет, – выдохнул Къельт и, помедлив, добавил: – Я решил, к кому мы с тобой обратимся за советом.

Глава 5. Компания в сборе

Скотное торжище раскинулось у северо-восточной окраины Дунума. Впереди, за частоколом загонов, за волнующимися толпами людей, громоздились Мшистые горы: здесь – невысокие и полуразрушенные, зато с юго-запада к ним примыкал великий Ала-Лкаланский хребет. Эрсиль читала, что в древнюю эпоху там обитали драконы: на самом крутом, заоблачном пике Эглвейд. Вероятно, так оно и было, вот только поиски истины в этой области Эрсиль тем утром не интересовали. А интересовало ее одно – как побыстрее и желательно подальше убраться из давки, устроенной на базаре.

Стояла Эрсиль вроде бы в закутке, скромно прижавшись к крепостной башне… Но нет, с ее ли счастьем?! Каждый лоточник, каждый неотесанный крестьянин в засаленной безрукавке, каждый богатенький франт с ярким, кокетливо повязанным шейным платком делали все, чтобы утрамбовать Эрсиль в каменную кладку.

– Вчера я столкнулся с приятелем, – обронил Къельт, разбудив Эрсиль без четверти восемь. – Он поедет с нами.

– Для тебя это увеселительная прогулка, что ли? – зевнула в кулак Эрсиль.

– На него можно рассчитывать, он ветряк.

– Ах да, рассчитывать на него можно, конечно…

На иронию Къельт внимания не обратил, и теперь Эрсиль ждала, когда он увидится с помянутым ветряком и соблаговолит забрать ее, а точнее, выколупать из стены.

Идти с Къельтом Эрсиль наотрез отказалась, полагая, что ветряк и не подозревает о ее существовании. А за время пути от северного бастиона, где была намечена встреча, Къельт худо-бедно подготовит товарища.

В трех шагах от Эрсиль дико заверещал поросенок. И немудрено, Эрсиль тоже заверещала бы, начни ражий чернобородый мясник щупать ей ребра. Из-за густого животного духа, пропитавшего всю округу, у Эрсиль напрочь отшибло нюх, а из-за блеяния, мычания и ора звенело в ушах. Чувствовала она себя отбивной, которую почему-то сварили, а не пожарили.

В щель между штакетинами отгородки просунулось розовое с белыми щетинками рыльце.

– Хрюшка, хрюшка, купят тебя и съедят, а я и сама скопычусь, без посторонней помощи, – тихо пожаловалась Эрсиль.

Пятачок трогательно пошевелился, вынудив Эрсиль присесть и погладить его.

– Додумался, где барышню оставлять! – послышался веселый мужской голос. – Лучшего места и вообразить нельзя: справа – свиной хлев, слева – овчарни!

Эрсиль выпрямилась и обнаружила Къельта в компании странного молодого человека. Она не взялась бы утверждать, что тотчас разглядела бы в нем фейри, не предупреди ее Къельт заранее, и все же на обычного смертного он походил не слишком. Это проявлялось и в легкости его движений, и в развязной манере держать себя, в глазах – цепких и насмешливых – и в едва уловимом запахе трав и свежего ветра. Одевался он неброско, во все серое. Его светлые волосы, стянутые сзади ремешком, отливали на солнце медью.