Последствия больших разговоров
Шрифт:
Все попытки подобраться к вообразившим себя неизвестно чем холодильными витринами закончились испугом, руганью и, к счастью, мелкими телесными повреждениями. В ответ на град пуль витрины, которым пули не нанесли ни малейшего вреда, ответили усилением ледяного огня. Топор, который метнул в них раздраженный Оружейник, тоже не понизил их боеспособности, лишь немедленно оделся толстой коркой льда и теперь торчал среди сосулек, указывая топорищем на кофейные полки. Чуть левее перпендикулярно располагалась рукоять тяжелого ножа Ключника, прибывшего в ледяной бок пятью минутами
– Откуда эта штука берет материал, чтобы отращивать новые сосульки?
– злобно прошипел Михаил, приподнимая голову над мешком с гречкой, из которого торчало уже два ледяных шипа.
– И как они ухитряются расти горизонтально? И когда уже кончится снег в этом салатном холодильнике, черт его возьми?!
– Поди, да спроси их об этом!
– буркнул Слава и чуть переместился влево, свалив при этом пару чайных коробочек.
– Меня больше интересует, как отлепить от них людей? Еще минут десять - и они отморозят себе все, что у них осталось! Как бы подобраться?
– Никак, - оптимистично отозвался Байер, постукивая зубами от холода и поправляя сдвинутые на лоб очки.
– Эта... вещь стреляет лучше, чем я! Она отлично простреливает весь зал. Хотел бы я знать, где у нее глаза?
– Если это полувещь-полусущество, то должно же у нее быть какое-то полусердце?
– Шофер снова чихнул.
– Можно же ее как-то убить? Или отключить?
– Или подогреть, - Ейщаров выглянул из-за паков с соком и тут же втянул голову обратно, когда мимо просвистела сосулька.
– Чем бы оно себя не представляло, ее жизнь или функционирование основаны на холоде.
– Мы не можем ее отключить, - ответил Байер.
– Я всадил целую обойму туда, где по моим расчетам, раньше были фреоновые трубки и силовые кабели, а она этого даже не заметила.
– Во-первых, она состоит из нескольких холодильников, - сказал Шофер и отчетливо загремел бутылками.
– Во-вторых, с чего ты взял, что это она? Может, это он.
– Оставь коньяк в покое!
– Тут только вино, возле коньяка сидит Макс.
– Я примерзаю к полу!
– громко пожаловался спасенный из удлинителей охранник, укрывшийся неподалеку от касс вместе с Пашей, и в ответ на жалобу в ту сторону немедленно полетела сосулька, вызвав всплеск испуганной ругани.
– Пусть Славка покажет ей зеркало, - посоветовал Витя, выглядывая в щель между заиндевевшими чесночными булочками.
– Оно ведь вызывает ужас у всего, что в нем отражается! На удлинитель подействовало.
– Я уже показывал!
– огрызнулся Электрик.
– Она пальнула в меня сразу тремя сосульками. Я больше ничего не хочу ей показывать! Если ее и можно напугать, то каким-нибудь другим способом.
– Попробуй раздеться, - предложил Марк.
– Тогда испугаюсь я, - буркнул Оружейник.
– Думайте быстрее! Народ же померзнет! Да и мы заодно!
– Можно забросать ее водкой и поджечь.
– Бутылки могут не разбиться -
Те из ледовых пленников, кто еще пребывал в сознании, тут же подняли страшный шум, протестуя против этого предложения и требуя спасти их сию же секунду. Охранник Алексей схватился за голову, после чего доверительно сообщил Паше, что когда все это закончится, его непременно уволят. Ейщаров негромко свистнул, и когда бывшие ближе всех к нему Михаил и Слава заинтересованно выглянули из своих укрытий, показал им вязальные спицы с круглыми синими навершиями, которые держал в руке.
– Бесполезно!
– тут же заявил Михаил.
– Их можно воткнуть только подойдя вплотную к этой штуке, и даже если ты настолько ополоумел, чтобы попытаться это проделать, тебя уже через пару метров нафарширует льдом по самые брови!
– Не люблю вещи, которые только через живую кровь работают, - осуждающе пробурчал Слава.
– А они стерильные? А вдруг столбняк?
– Да делайте же что-нибудь!
– заорали от преображенных холодильников. Михаил и Слава напряженно переглянулись, потом снова посмотрели на Олега Георгиевича.
– Это подействует!
– упрямо сказал он.
– Все, из чего сейчас состоит эта штука, мгновенно приобретет температуру человеческого тела, а льду это, насколько мне известно, не на пользу. И людям ничего не будет.
– Они подействуют только если ты воткнешь их все одновременно, потому что это набор!
– Михаил потер кончик побелевшего носа здоровой рукой.
– Но ты не сможешь воткнуть даже одной! Это самоубийство!
– Нет, - возразил Ейщаров, - самоубийство - это то, чем сейчас будете заниматься вы. На то, чтобы отрастить новый шип, у нее уходит две с четвертью секунды...
– Нет-нет!
– провозгласил Витя, чуть двинув стеллаж, и дернулся, когда в одну из чесночных булочек воткнулась сосулька.
– Ну нет! Ни за что! Я ногу подвернул!
– Здесь же скользко!
– в ужасе возопил Костя.
– А эта штука и в пол попадает прекрасно! Не знаю, как это у нее получается, и мне совершенно неохота это выяснять! Давайте пока сходим на второй этаж! Может, если мы уйдем, они сами отмерзнут!
– Они примерзли, когда нас тут еще не было!
– напомнил Ейщаров.
– Тогда вызовем кого-нибудь с автогеном!
– Телефоны не работают. Двери закрыты.
– Тогда поищем автоген! Или дрова! Или найдем отдел с тепловентиляторами и фенами и притащим их сюда... или пригоним, в зависимости от того, во что они превратились...
– Набирайте снаряды, - перебил его Байер.
– Других идей все равно нет, а прикрываться тут нечем - эти шипы все пробивают! Посмотри на них - они же умирают!
– он кивнул на людей в центре зала, из которых к этому моменту в сознании осталась только женщина средних лет, которая простужено ругалась, чередуя ругань с хриплым визгом.
– Перемещайтесь все сюда, с этой стороны мы ни в кого из них не попадем. Кто будет бегать? Потому что я бегаю не очень.