Последствия больших разговоров
Шрифт:
– Да, мне еще что-то нужно, - Эша снова одернула разлохмаченный подол платья, встрепенувшийся было от порыва ветра, - одернула с такой силой, что ткань жалобно треснула.
– Буду очень признательна, если ты никому не расскажешь, как вынимал меня из кустов.
– Это нелегко, - задумчиво отозвался Олег и кивнул, - но я постараюсь. Зайди завтра к Нине Владимировне, она с тобой рассчитается за этот месяц.
– Спасибо, - Эша потерянно огляделась.
– Что ж... Тогда, счастливо.
– Удачи, Стальная Эша, - Ейщаров, усмехнувшись, чуть склонил
– Шталь, ну что ты творишь?.. что ты творишь?!..
Он все испортил. Даже не словами. Касанием ладоней, звуком голоса, глазами, которые оказались близко, как никогда - всем этим в одно мгновение превратил решительную, обезумевшую женщину в растерянную девчонку, и сердце, бившееся в бешеном ритме, стало бестолково трепетать, словно испуганная бабочка под накрывшими ее пальцами.
– Я... я не знаю...
– с трудом выдохнула она и попыталась вывернуться, но собственные руки тут же предали, метнувшись вверх и прижавшись к его ладоням, крепче вжимая их в виски. На мгновение все вдруг стало каким-то нереальным, живым осталось только это прикосновение - казалось, что если ладони исчезнут, то все закончится, три недели превратятся в видение, и она очнется на мокрой ночной поляне, и вокруг будет только кровь, и глаза будут закрыты, и губы будут неподвижны и холодны. Не выдержав, Эша потянулась вперед, но ейщаровские ладони почему-то не пустили ее, продолжая мучить расстоянием, и Олег слегка качнул головой - то ли в знак отрицания, то ли это просто был неосознанный жест.
– Ты действительно хочешь уехать?.. Не отводи глаза!.. отвечай! Ты действительно этого хочешь?!
– Я не знаю...
– Эша облизнула пересохшие губы.
– Я не знаю... мое это или нет... Все, что я чувствую... Я не знаю... разговоры это или правда...
Глаза, обращенные к ней, мгновенно затянулись льдом, и Олег, отодвинувшись убрал ладони от ее висков. Эша попыталась было их удержать, но Ейщаров, прищурившись, деликатно и равнодушно стряхнул с рук шталевскую хватку.
– Я понял тебя, - ровно и холодно сказал он, отступая на шаг, и сунул руки в карманы брюк.
– Могу тебя успокоить, Эша. Я говорил с тобой три раза. Первый раз - в день нашего знакомства, уговаривая согласиться на работу. Второй раз - в супермаркете, когда ты совсем раскисла, и я пытался тебя взбодрить. Третий раз - в офисе, наравне с остальными, когда хотел уехать один. Три раза - и я назвал тебе три цели. Ничего другого не было. И быть не могло. Так что не переживай, ты вовсе не зачарованная принцесса.
Эша застыла, глядя перед собой остановившимся взглядом. Да, это действительно было волшебство - самое настоящее волшебство, но не имеющее никакого отношение к магии Говорящих. Волшебство, в которое она не поверила и которое только что превратила в пепел.
– Знаешь, Шталь, - Ейщаров вытащил из воротной завитушки истлевшую сигарету и щелчком отправил ее в барбарисовые заросли.
–
Повернувшись, он прошел в раскрытые ворота и, не оглядываясь, неторопливо зашагал по дорожке к дому. Эша медленно подняла ладони, с силой прижала их к мокрым щекам и потянула вниз, оставляя красные полосы.
– А я знаю, что было настоящим, - прошептала она, глядя мимо дома - туда, где у воды легко шевелили ветвями березы.
– Я теперь знаю, что так действительно бывает. Я никогда в это не верила, я всегда считала, что это романтические сказки для всяких дурочек... Ну сами посудите, как такое может быть? Как такое возможно? Стреляют в одного, но умирают двое... Как это так?
Шаги стихли. Он ушел. Все. Но Эша продолжала говорить, сама не зная зачем.
– А оказывается, это правда. Сутки, целые сутки... сказали, нет надежды, сказали, очень жаль... И так это было жутко - ходишь, говоришь, даже смеешься чьим-то шуткам, и сердце бьется - а ты мертвая ...
Она сглотнула, поворачивая голову, и наткнулась на него взглядом, когда он уже проходил в ворота. Он шел прямо на нее - быстро, резко, и в этой резкости было что-то пугающее. На мгновение ей показалось, что сейчас он ее ударит, и Шталь, коротко вздохнув, приподняла руки, но Олег оттолкнул их, пальцы одной его руки больно сжались у нее на плече, другой - на затылке, и он, дернув ее на себя, поймал губами вырвавшийся у нее испуганный возглас.
Потом все куда-то исчезло на много-много лет - возможно, на века, а то и на тысячелетия, и когда Эша пришла в себя, то обнаружила, что они уже стоят за воротами, возле крыльца. Вернее, стоит только Олег, а она свернулась у него на руках, уткнувшись носом ему в щеку.
– Что ты делаешь?!
– всполошилась Шталь и попыталась высвободиться.
– Поставь меня! Олег, ты только из больницы!.. тебя нельзя поднимать уборщиц!
– Можно, если они без швабры, - Ейщаров улыбнулся и крепче сжал руки, усмиряя ее слабые трепыхания.
– Шталь, пообещай мне не толкать больше таких готических речей, хорошо? Напугала.
– Но ведь подействовало, - пробормотала Эша, щурясь и по-кошачьи потираясь щекой об его щеку.
– Подействовало. Хотя это ведь не настолько правда, а?
– Пусти!
– вскинулась она и задергалась уже по-серьезному.
– Пусти меня, я пойду!
– Куда ты пойдешь?
– В Москву! Пусти!
Олег, засмеявшись, осторожно опустил ее на дорожку, но Шталь, в противовес своему заявлению, обхватила его руками и замерла, чувствуя, как его пальцы скользят среди ее спутанных волос.
– Прости, что я не пришла в больницу, - прошептала она.
– Я... просто я...
– Ты струсила, - спокойно произнес рядом с ее ухом ейщаровский голос.
– Как это все странно - один человек, очертя голову, мчится за другим на верную смерть, ввязывается в драку, и ему все нипочем, а потом, когда вокруг спокойно и безопасно, он боится даже посмотреть тому другому человеку в глаза.