Последствия больших разговоров
Шрифт:
Борис Петрович, сверкнув глазами, отшвырнул недокуренную сигарету и, вскочив, схватил Байера за плечо. Тот удивленно скосил глаза на руку, дерзнувшую произвести это действие.
– Знаешь что, Игорь?! Конечно, у всех сегодня была хорошая нервная встряска, но это не повод разбрасываться оскорблениями! Особенно бессмысленными!
– И в чем же, Боря, их бессмысленность?
– спросил Байер тоном, подразумевающим, что ему глубоко плевать на любой ответ, который он сейчас получит. Одновременно с этим он почти дамским жестом хлопнул
– В твоей уверенности, что ты все еще не один из нас.
Байер изумленно уставился на него, после чего разразился громким фантомасовским хохотом. Собеседник воровато оглянулся, снова положил ладонь на плечо Игоря - на этот раз осторожно, и повлек его в сторону от дороги. Байер подчинился, продолжая смеяться.
– Не самый подходящий момент для разговора, но, думаю, лучше поставить все на свои места. И ты не будешь выглядеть глупо, когда все окончательно прояснится, и пользы от тебя будет гораздо больше.
– Ты, Петрович, загадками не говори, - Игорь снова раскрыл веер и принялся усиленно овевать свое мокрое от пота лицо.
– Что прояснится?
– Откуда у тебя этот веер?
Рука Байера застыла, и он озадаченно посмотрел на веер, потом пожал плечами.
– Я помню, что ли?! В офисе где-то взял. Скорее всего в бухгалтерии, девчонки все твои мелочи туда стащили. А что - разве нельзя было? У нас нет запрета на вынос и использование безобидных, незараженных вещей, если их свойства не выглядят странно со стороны.
– Это верно, - согласился Борис Петрович, - но этот веер не из офиса.
– Ну, тебе виднее, откуда он, - Байер подмигнул.
– Твой же собеседник. Ты ж у нас, по твоему же собственному определению, Говорящий со всякой мелочью. Веера, шахматы, шарики, брелки... Наверное, твоя способность здесь единственная не поддается никакой систематизации.
– Это верно, - повторил Борис Петрович и потер ладонью свой бритый череп, - только вот, Игорех, это не мой собеседник у тебя в руках.
– Значит, это Ромки, - Игорь с шелестом закрыл и снова открыл веер, после чего добавил - не без доли укоризны: - Одного из твоих зараженных. Кажется, только он говорит с веерами?.. Что ты, черт возьми, пытаешься мне сказать?!
– Ни я, ни Ромка не делали этот веер. В Шае нет другого такого Говорящего с мелочами... вернее, не было раньше... А, ладно! Не расстраивайся, но ты сам и сделал этот веер!
– Что это еще за бред?!
– рявкнул Байер так громко, что все присутствовавшие на дороге и возле нее разом повернули головы в их сторону, а с верхушки сосны снялась и умчалась с возмущенным стрекотом вспугнутая сорока.
– Ничего я не делал! Я не говорю с веерами! Я... твою... не слышу никаких вееров!
– Ты считаешь, что не слышишь никаких вееров, - мягко поправил его Борис Петрович.
– Пока что ты общаешься с ними лишь на глубинном, подсознательном уровне и не понимаешь происходящего, а если
– Я не зараженный!
– Игорь брезгливо отшвырнул веер, словно дохлую, усеянную червями крысу.
– Я не мог заразиться!
– У тебя появляются веера, которые никто из нас не создавал, тебе начало чертовски везти в карты...
– Что - человеку просто не может начать переть?!..
– ...потому что ты начал с ними договариваться, а на днях, когда Светка уронила игральную кость от нард, ты сразу же ее нашел, хотя до этого...
– Я просто увидел, где она лежит!
– Там, куда она закатилась, ее невозможно было увидеть. И когда Светка ее уронила, тебя еще не было в комнате, ты вошел только минуту спустя.
– Я не мог заразиться! Зараженные вещи на строгом учете, к ним нет доступа!
– Байер зло прищурился.
– Если только кто-то специально не подсунул мне зараженную вещь! Твою вещь, Боря, между прочим! Уж не ты ли...
– Никто не стал бы такого делать, Игорь. Это строжайше запрещено и тут же всплывет. Кроме того, нужно точно знать, какую вещь подсовывать, какую именно вещь ты полюбишь - ведь без этого знания зараженные вещи абсолютно безобидны. Ты заразился не в Шае. Ты заразился где-то в другом месте перед самым своим приездом. И не факт, что это была моя вещь. Может быть еще один Говорящий с мелочами - ведь есть же двое Посудников из первого поколения! Либо он где-то скрывается, либо уже мертв. Игорь, ничего ужасного в этом нет, просто надо привыкнуть. Ценная способность, не узко специализированная, как у Вали и моей дочки...
– Я не люблю веера!
– прошипел Игорь.
– Не люблю карты! Не люблю игральные кости! Я не мог заразиться!
– На уровне подсознания...
– Ты задолбал уже меня уровнями подсознания! Я...
– Игорь, все это очень просто выяснить, - Борис Петрович кивнул на валяющийся в траве веер.
– Конечно, мне больно такое предлагать, но иного выхода я не вижу. Давай. Я отвернусь.
– Не буду я ничего выяснять!
– Байер разъярился окончательно.
– Нечего выяснять! Это все ваши... Как тебя допекло, что ты предлагаешь мне...
– Не произноси этого вслух!
– попросил Борис Петрович почти умоляюще, и этот тон, казавшийся искренним, напугал Игоря не на шутку.
– Я не только отвернусь, я даже отойду. Вот так.
Повернувшись, он сделал несколько шагов и, остановившись, закрыл лицо ладонями. Игорь свирепо сплюнул, подхватил веер с травы и приготовился сломать его одним быстрым движением. Веер был совсем хрупким, усилий почти не потребуется. Он был очень, очень хрупким. Маленьким и хрупким. Красивый, конечно... ну... ну... ну и что?! Байер и раньше видел красивые веера. Такие же красивые, маленькие, хрупкие, несчастные веера...