Последствия больших разговоров
Шрифт:
Нет, ее теория красива, ужасна и вполне реальна. Это - вещь. Другое дело, получается, что вещь эту носили по домам, заражали вещи и опять уносили. Звучит довольно глупо. И почему именно по этим домам? И почему именно эти вещи сошли с ума...
Елки, что же Коля или Слава тогда сказали?!
Там было полным-полно других. Две лампы, нож, телевизоры, занавески, кофейная турка, ювелирный гарнитур, рояль... Никакой закономерности. Абсолютно разные вещи. Но что-то же их должно объединять! И что это за зараженная вещь, которая беспрепятственно
– Эша, - озадаченно произнесла тетя Тоня осипшим от рыданий голосом, - ты сказала, что уходишь, но вместо этого уже пять минут стоишь, как столб, и бормочешь себе под нос.
– Да-да, - Шталь наклонилась и подобрала блокнот.
– Выздоравливайте.
Она вышла из палаты нарочито бодрым шагом, закрыла за собой дверь и привалилась к ней с глубоким облегченным вздохом. Михаил, неподалеку мрачно подпиравший стену, тотчас выразительно кивнул на дверь рядом с собой, и Эша, вновь погрузившись в размышления, подошла к ней.
– А почему ты снаружи?
– Чтоб меня не осмотрели, - угрюмо пояснил старший Оружейник.
Шталь неохотно постучала.
– Да-да?
– рассеянно сказала дверь.
Эша с внутренним содроганием вошла, но это оказалась не палата, а большой светлый кабинет, содержавший в себе Олега Георгиевича и двух мужчин среднего возраста, один из которых, ростом не уступавший Михаилу, был в бирюзовой форме клиники, а другой, маленький и полный, - в строгом костюме, явно очень дорогом, но сплошь измятом и усыпанном чешуйками табачного пепла. Оба они вначале посмотрели на Шталь, потом обратно на Олега Георгиевича, ожидая истолкование этому явлению.
– Эша Викторовна, - представил Ейщаров явление.
– Александр Денисович, - мужчина в форме слегка наклонил голову, - Эдуард Сергеевич, - толстячок, поправив очки с круглыми стеклами, рассеянно-благожелательно улыбнулся и наклонился вперед, прищуренными глазами всматриваясь Эше в лицо, словно для того чтобы убедиться - действительно ли это есть Эша Викторовна.
– Присаживайтесь, Эша, мы уже заканчиваем.
– А...
– начал было Александр Денисович, косясь на Шталь.
– Все порядке.
– Собственно, я уже все сказал. Кровообращение мы восстановили, дальше посмотрим, как пойдут дела, но, думаю, все будет хорошо. Пальцем займемся, когда рука уже не будет вызывать опасений.
– Значит, перевозить девушку нет необходимости?
– спросил Ейщаров.
– Никакой. Все не так страшно, как казалось на первый взгляд, хотя, конечно, пришлось повозиться, - Александр Денисович как-то обреченно вздохнул.
– Олег, сотрясение мозга и сломанные ребра - такое я вижу каждый божий день, но то, что было с ее рукой... Я бы мог подумать, что девочка попала в мясорубку или в конвейерный механизм, но... вряд ли по этой причине ее сосуды были забиты минералами. Самыми настоящими минералами, повторяющими форму сосудов, будто их туда залили в жидком состоянии.
– Нет, не хочу, - ответил Ейщаров.
– Этого следовало ожидать, - Эдуард Сергеевич хмыкнул.
– А по этой же причине вы и ваше... хм-м, - его взгляд коснулся замотанной руки Шталь.
– окружение сегодня столь потрепаны? Миша тоже...
– Если это все, - Олег Георгиевич поднялся, - то мы пойдем, у нас сегодня очень насыщенный график. Эдуард Сергеевич, что насчет ваших подопечных?
– Ну, мои рекомендации...
– толстячок потер ухо, - я бы счел готовой только девочку, Дашу. Прочих пока не назвал бы адекватными, даже Богдана Казимировича подержал бы хоть недельку.
– Ладно, тогда мы ее заберем. Если будут новости, сразу же звоните, - Олег Георгиевич сделал знак Шталь, и она послушно поднялась.
– Александр Денисович, на этом этаже ведь есть процедурная?
– Следующая дверь. А что?
– Вы не могли бы срочно осмотреть одного пациента?
– Ейщаров быстрым шагом направился к двери, и Эша вместе с врачом устремились следом за ним. Врач на ходу спросил:
– А где он?
Ейщаров распахнул дверь, и Михаил облегченно оттолкнулся от стены, разворачиваясь:
– Ну наконе...
Олег Георгиевич, не останавливаясь, с ходу всадил кулак ему в солнечное сплетение, и старший Оружейник, изумленно-болезненно охнув, согнулся пополам. Ейщаров развернул его в нужном направлении, открыл дверь, втолкнул внутрь согнутого Михаила и кивнул ошарашенному Александру Денисовичу:
– Вот ваш пациент.
– Ну ты...
– просипел Михаил из кабинета, - ну я...
– Ты же просил тебя не уговаривать, - с легким смешком произнес Олег Георгиевич, кивнул врачу и взглянул на Шталь.
– Идемте.
– А-а, - сказала Эша, не в силах отвести обалдевшего взгляда от скрюченного Михаила.
– Э-э...
Олег Георгиевич, очевидно потеряв терпение, взял ее за руку и повлек за собой. Несколько метров Шталь продолжала идти вполоборота, потом приняла нормальное положение. Ейщаров подвел ее к стайке медсестер, хихикавших на диване перед телевизором, и те, вразнобой поздоровавшись, выжидательно на них поглядели, кося одним глазом в экран.
– Девушку осмотрите - и покачественней, - велел Олег Георгиевич. Обитатели диванчика явно хорошо его знали - две медсестры тотчас вскочили.
– Идемте.
Ейщаров взглянул на Шталь, и та взвизгнула, испуганно замахав руками:
– Я сама-сама! Не надо, я сама!
Ейщаров фыркнул, и в этот момент к ним подбежала еще одна медсестра.
– Олег Георгиевич, - затараторила она, еще не остановившись, - Олег Георгиевич, Александр Денисович просил передать, что он сию же секунду отправляет вашего сотрудника на операцию!
– Быстро, - деловито сказал Ейщаров.