Последствия старых ошибок. Том 2
Шрифт:
Старший возился с приёмником. Он подключил к нему какой-то прибор, и обесточенный экран вдруг засветился ровно и матово. И по нему поползли размытые пятна изображений.
— Что это? — спросил Дерен.
— Эхо какого-то хэдова сигнала, что б его… Очень чёткого — иначе не было бы контура. Вот ореол этот… — капитан ткнул пальцем в экран.
— К визору что-то подключали?
— Хреновину какую-нибудь для ближней связи.
— Из соседних помещений?
— Да только жучок ткни.
— А более
— Так это… Можно «обратное эхо» снять.
— В смысле? — не понял Дерен.
— Модель из тех, старых. Когда использовали «обратное эхо». Сейчас нету такого, но экран-то — старьё. Даже на выключенный идёт наводка. Прогоню через архиватор сигнала, может, и зачирикает. Во! Вот какая-то морда!
Келли покопался в приборе, и мутный абрис лица стал чётче. Оно занимало весь экран, словно человек наклонился к нему.
Капитан крутил настройки, пытаясь отрегулировать изображение. И частично ему это удалось. В мутном овале проступили очертания тёмных провалов на месте глаз, носа…
На Игора смотрел Радогаст.
История тридцать четвертая. К вопросу о потере совести
Эскадра Экзотики (Содружества), флагман эрцога Локьё «Леденящий»
Из отчёта импл-капитана Пайела
Направляясь к ангару, я выщелкнул из блистера капсулу и сунул в рот. Гадость-то какая… Но клубившаяся в мозгах муть начала таять.
Локьё шёл чуть впереди, воспитывая вполголоса начальника охраны.
Я не вникал. Голова болела всё меньше, и сразу хотелось глазеть по сторонам. Потому шлюпка, приготовленная для эрцога, мне не понравилась сразу.
Это было некое типовое правительственное корыто, в котором у нас, в Империи, возят «стадо» — людей не обязательно штатских, но полагающих, что они ценный двуногий груз. Пилоты в таких шлюпках сидят отдельно, а салон оборудован специальной бронированной капсулой для «высоких» гостей.
Гости при этом не видят, куда и зачем их везут, что им, наверное, кажется особенным шиком. Но вот я как-то плохо представляю себя в виде барана, не способного сказать в пути ни бэ ни мэ.
— Мы что, на корыте полетим, что ли? — я врос у открытого люка и заглянул внутрь. — Это у вас такая форма неуважения к гостям?
Эрцог, уже поднимающийся по специальному гравитрапу, который в ангаре, оборудованном посадочными «мостиками», раскатан был сугубо для понтов, остановился.
— И что ты нашёл тут неуважительного?
— А разве хороший тон, когда гостя везут, а он не видит — куда?
— Ну ты и сказал, — усмехнулся Локьё. — Чего же там смотреть, в космосе?
— Ваши приборы не так уж отличаются от наших. Думаю, разберусь. Вдруг придётся решать по ходу?
— Да?
Эрцог
— А почему бы и нет? — пробормотал он моргая. И скомандовал: — Хилеан, обычную шлюпку! На этой полетишь ты со своей командой!
Начальник спецслужбы попытался возразить, но Локьё уже спрыгнул вниз, минуя пафосный трап, и направился к соседней посудине. Обычной среднетоннажной шлюпке вроде нашей полутяжёлой десантной.
Свитские кинулись следом.
Хилеан наградил меня многообещающим взглядом, однако подходящей медали для незваного гостя у него не нашлось. А он бы мне вручил сейчас что-нибудь вроде ордена сутулого.
Вот так мы с эрцогом оказались в посудине, что должна была сопровождать наше «корыто».
Я вертел головой — на экзотианских среднетоннажных шлюпках летать мне ещё не приходилось.
Ничего особенного здесь не было — два пилотских кресла, двадцать четыре посадочных. Все — под лёгкий доспех, а вот ложементы наоборот усилены. И есть стационарные шлемы — сунул голову и лежишь, можно вообще со скафандром не заморачиваться.
Вот, значит, как летают экзоты, голову берегут…
О, а подача-то у шлюпки инжекторная…
У нас на десантных стоит двойной модуль, он понадёжнее будет. Но в маневренности, видимо, у шлюпки Содружества выигрыш. Особенно в атмосфере.
А на фига десантникам маневренность в атмосфере? Правильно, мирняк воспитывать…
Эрцог пристегнулся и похлопал по подлокотнику, привлекая моё внимание: так нравится, мол?
Я кивнул. Шумно в момент отстрела от корабля. Не орать же.
Локьё ухмыльнулся и сунул в рот капсулу. Помахал упаковкой транквилизатора.
Я отказался. Помаячил — попить бы?
Эрцог показал, где у них крепится к сиденью контейнер для воды.
Вот это кстати. Головная боль прошла совершенно, только горечь во рту напоминала ещё о ней. Но я напился и забыл об утренних неприятностях.
Невесомость приподняла меня в и без того удобном кресле, я нашарил радиосвязь — в чужом шлеме она оказалась примерно там же, где и в наших…
И улыбнулся с облегчением.
— Чего веселимся? — спросил Локьё. Он тоже включил радиосвязь.
— Отпустило, — признался я. — Голова болела, и предчувствие какое-то смутное…
— Господин главнокомандующий, — обратился первый пилот. — Разрешите получить приказ о перестроении?
— А тебе зачем? — откликнулся эрцог. — Как планировали, так и двигайтесь. — За… — он обернулся ко мне. — Как ты назвал правительственную шлюпку? Корыто? За корытом!
И расхохотался.
Первый пилот закусил губу. Он не мог позволить себе рассмеяться.
Мы перешли с маневровых двигателей на генератор антивещества, и стало тихо.