Пособие по выживанию в сказке
Шрифт:
— Нет.
— Врешь же.
Я промолчала. Ну и зачем спрашивать, если у меня на лице все написано? Да, волнуюсь. Да, с ума, черт возьми, схожу. Буйная фантазия нарисовала уже огромную кучу различных исходов событий и ни один из них не был положительным.
Поваренок бросил на замолчавших нас заинтересованный взгляд и лучезарно улыбнулся. Выхватил из груды чистой посуды рядом с костром две глубокие миски и, при помощи большого круглого половника, до краев наполнил их дымящейся кашей из общего котла.
— Кушайте, — вежливо произнес он, протягивая одну тарелку мне, а другую
Мой желудок, лишенный вчерашнего ужина, громко заурчал, и я сглотнула голодную слюну, втягивая аппетитный запах мясной каши из незнакомой крупы. Рыжик вручил нам по ложке, а я осторожно поинтересовалась:
— А как же остальные? Может, подождем?
— Кушайте, — снова повторил паренек, беспечно махая рукой и отскакивая обратно к костру.
Больше говорить ничего было не нужно. Я зачерпнула первую ложку и, обжигаясь, проглотила, тут же начиная шипеть от боли. Более аккуратно завтракающий Хранитель хмыкнул и покачал головой, начиная уминать свою порцию.
Вкусный завтрак в уютном молчании немного поднял мое настроение, и все стало казаться относительно неплохим. Я блаженно потянулась, поглаживая уже не бурчащий от голода живот, и оглянулась.
Природа вокруг проснулась окончательно. В ельнике орудовали громкие дятлы и кукушки, над поляной с жужжанием проносились трудяги-пчелы и жирные шмели, а к костру постепенно стягивалось все больше народу. Рыжий поваренок, которого, как оказалось, звали Степкой, сновал туда-сюда, кормя бесконечный поток голодных ртов и то и дело ставя новые порции готовиться. В моей голове уже несколько раз промелькнула мысль сходить ополоснуться в речке неподалеку, но я твердо решила сделать это только после того, как уйдут Илья с отрядом.
Мысль о походе, мелькнувшая первый раз за последние двадцать минут, снова вернула меня в дурное расположение духа. Максим уже не сидел рядом, о чем-то разговаривая с Кощеем с другой стороны костра, и я, бросив на него печальный взгляд, снова предалась мрачным мыслям.
— Руслана, ты сейчас отгрызешь себе все пальцы.
Я дернулась, удивленно переводя взгляд на собственные руки с облупленными ногтями, которые я только что нервно покусывала, даже не замечая этого.
— А я думала, что отучилась от этой привычки еще в школе, — пробормотала, поспешно зажимая ладони между коленей и поднимая взгляд на подошедшего Андрея.
Парень выглядел иначе, чем полчаса назад. Простые хлопковые штаны и льняную широкую рубашку сменили плотные тяжелые брюки, высокие сапоги и тонкая кольчуга, подпоясанная широким ремнем, на котором крепился продолговатый кинжал и ножны для меча. Из-за плеч торчали изогнутый колчан со стрелами и лук, а волосы блондин снова заплел в длинную косу, правда, на это раз, затягивая тугим железным обручем вокруг головы. Я удивленно оглянулась и поняла, что большинство в лагере тоже переоделись и вооружились, словно прямо сейчас готовились к битве.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила, краем глаза замечая, как Максим недовольно косится на присевшего рядом со мной блондина.
— Ты о чём? — тем временем пожал плечи тот, забирая из рук поваренка свою порцию завтрака.
— Оружие… — замявшись, кивнула я. — Зачем
Андрей отправил в рот пару ложек каши и обыденно пояснил:
— Так, если Иван отряд поймает, то и на нас сразу выйдет. Нужно будет лагерь защищать, вот мы и готовимся.
У меня внутри что-то оборвалось, а как раз прокатывающийся мимо Колобок застыл. Он несколько раз перевёл взгляд с побледневшей меня на спокойно поглощающего кашу блондина и, неожиданно рявкнул, пугая подавившегося парня:
— Ты чего несёшь, окаянный?!
К нам тут же повернулись несколько удивленных лиц, а Максим с Кощеем нахмурились. Вот только я никого вокруг уже не замечала. В голове забилась новая бешеная мысль: они же сразу просчитали вариант, что разведка может не вернуться. И даже план дальнейшего действия продумали, молодцы какие. Кажется, от нервов у меня резко подскочила температура. От лица отлила кровь, зато ладони вспотели так, словно я засунула руки в парилку. Опять затрясся противный нерв под коленкой, а в горле встал ощутимый горький ком, мешающий нормально дышать. Нет, я, конечно, еще со вчерашнего дня уже на придумывала себе самые худшие исходы событий, но это были только мои мысли! И я хотя бы пыталась уговаривать себя, что это меня не ввели в курс дела, а у них там все под контролем, и все опасения абсолютно беспочвенны!
Так что же получается?! Ошибалась?!
Ошибалась…
— Ты ж ее до сердечного приступа так доведешь, ирод ты безмозглый! — продолжал ругаться Колобок на Андрея, удивленно хлопавшего глазами.
Максим встал со своего места и двинулся в нашу сторону.
— Что у вас тут?
— У нас тут Руслана сейчас Богу душу отдаст, — мрачно отозвался хлебушек. — Живой воды бы ей, а то, вон, руки как у старухи трясутся.
— Не правда, — тут же попыталась оправдаться я, но даже голос предательски сломался и задрожал.
Странно, а я думала, что вчерашний срыв облегчит мне участь и уменьшит нервное напряжение. Оказывается, все было только впереди.
Максим удивленно приподнял брови и опустился на корточки напротив меня, кладя свои большие ладони на мои трясущиеся коленки и стараясь заглянуть в глаза.
— Руслана, — вкрадчиво позвал он.
— Все нормально, — тут же соврала я. Вот только не хватало еще, чтобы со мной все тут как с маленьким ребенком возились. И так дружина недовольно косится на единственную в отряде девушку. Надеюсь, у них, хотя бы нет этих сексистских высказываний, как у моряков, вроде «женщина на корабле — жди беды!».
Максим прочитал в моих глазах мольбу не давать окружающим повода для насмешек и, кивнул стоящему рядом Кощею. Тот тоже все понял, за что я была невероятно благодарна.
— И чего столпились? — рявкнул Бессмертный бросающим на нас заинтересованные взгляды зевакам. — Своих дел мало?! Разведка через пятнадцать минут выходит! Собираться!
Мужчины и мальчишки, привлеченные руганью Колобка и топтавшиеся рядом в надежде узреть скандал, удивленно переглянулись и скуксились, понимая, что с Кощеем спорить бесполезно. Те, кто еще не доели свои порции, быстро отправили в рот последние ложки и двинулись прочь от костра, а хлебушек, мрачно подпрыгивая, подгонял их.