Посредник
Шрифт:
Всё же я не ошибся. И бляху приметил на груди регулировщика, и замаскированный на опушке мотоцикл был, а то я уж думал, мне показалось. У мотоцикла находилось ещё двое немцев, один спал, другой на небольшом костерке, в двух солдатских котелках готовил обед. Принюхавшись, я понял, что тот варил гороховую похлёбку, что во втором котелке, было непонятно, похоже, каша. Тот как раз помешал там и по следам на ложке я определил это с большой точностью. Подумав, я решил не брать эту группу сразу. Пусть сначала закончат приготовление пищи, они поесть не успеют, умрут, а мне будет в радость.
Сложив кулаки друг на друга, я положил на верхний подбородок и, играя бровями, лёжа, из-под куста, наблюдал за тем как устроилось подразделение дорожной полиции Вермахта. В каждой дивизии есть взвод фельджандармов,
Колонны всё шли и шли и тот регулировщик, свериваясь со списком, что у него был, или направлял подразделения прямо, или приказывал поворачивать. Большинство шло прямо, налево всего две колонны он отправил, направо семь.
— Интересный списочек, надо позаимствовать, — пробормотал я себе под нос.
К обеду поток транспорта действительно начал ослабевать, с этим я не ошибся, однако после очередной колонны послышался звук мотоциклетного мотора и на перекрёсток выехал ефрейтор на лёгком одиночке. Тот подъехал к регулировщику и что-то ему сказав, из-за не заглушённого движка я не расслышал что именно, достал из планшета лист, забрав при этом старый, со списком. Жандарм после каждой проходившей колонны делал отметку на этом листе, так что, скорее всего этот список отправиться в штаб корпуса, что шёл тут и попадёт на стол офицера отвечающего за передвижение войск. Споро работают, и профессионально, ничего не скажешь.
— Вот гад, — пробормотал я, зло посмотрев на весело попрощавшегося с регулировщиком ефрейтора. Тот увозил от меня этот довольно интересный список.
Одиночка скрылся, а регулировщик, пропустив две колонны, сделав отметки в новом списке и убедившись, что больше никого нет, направился к мотоциклу, где у них был разбит лагерь. Обед кстати уже минут пятнадцать был готов, повар поднял соню и пару раз сигнализировал тому, что работал на перекрёстке. Без него они не начинали.
Мне-то честно говоря на них начхать было, однако и язык требовался и пообедать хотелось. Судя по запаху, тот жандарм что готовил, делал это очень даже хорошо. По-пластунски подобравшись ближе, до этого я залегал метрах в сорока, метнул с обеих рук ножи, поразив повара и соню. Причём при броске воспользовался тем, что регулировщик, а у него было звание обер-ефрейтора, отвернулся, снимая каску и положив на люльку личное оружие, автомат. Так что он не заметил потери товарищей, а тут уж и я подскочил к нему и нанёс рукояткой ножа удар по затылку. Быстро связав немца, обыскал, так же обыскал тела его товарищей и утащил их вглубь леса. Топорно конечно от ног борозды на листве остались, но ничего, я тут задерживаться не собирался.
Когда оглушённый ефрейтор очнулся, я с видом кота лопающего сливки уже доедал гороховый суп. Ну как доедал, тут литра полтора было, почти всё съел, но вот остаток не лезло. На кашу у меня уже не было сил, поэтому я закрыл её крышкой, возьму с собой на ужин, да и этот котелок неплох, тоже заберу. Да и всё имущество немцев. Я уже обыскал мотоцикл, там был запас провизии на троих на два дня, да ещё приличный шмат сала завёрнутый в холстину и пол каравая. А оружие и всё лишнее можно окруженцам отдать, два пистолета, три автомата и пулемёт думаю, им пригодятся, ну и сапоги со всех трёх снял, на войне ценная вещь.
Так под взглядом немца, в его глазах было много чувств, но больше всего преобладало бешенство, я и доел суп. Последнее вычерпал куском хлеба. Убрав посуду в люльку, я взял стоявший рядом с костром чайник и налив в кружку тот божественный напиток, запах которого разносился по округе, сделал первый глоток.
— Настоящий, — с удовольствием сделав ещё один глоток пробормотал я. — Откуда у вас настоящий аргентинский кофе, гады?
Больше всего меня радовало, что едва початая жестяная банка с кофе наличествовала среди моих трофеев. Да и трофеи были приличные, про оружие и продовольствие сказал, ещё стоит помянуть три плаща, очки, амуницию и про всякую мелочёвку, собранную по карманам, сигареты и зажигалки. Среди них была советская плащ-палатка. Её я тоже решил затрофеить. Для организации лагеря пригодится. Одна для лапника, другая для навеса.
Закончив
— Что означают эти короткие пометки? Вы так шифруете подразделения, что проходили мимо вашего поста?..
Немец молчал. Разговорить мне его удалось не сразу, минуты три потребовалось, что меня изрядно удивило, крепким орешком оказался. Обычно не больше минуты и клиент готов рассказать всё, что я пожелаю, а этот мычал, вращал глазами, бледнел и краснел, но отказывался говорить. Так что пока я его не сломал, тот ни сказал ни слова. Ну а дальше я получил ту информацию, которую желал услышать, то есть всё об авиационных частях, что находятся в округе. Знал он о пяти подразделениях, и одно как раз было бомбардировочным. Карта у жандармов имелась, и пометка там была с координатами полевого аэродрома. Летуны туда как раз сегодня утром перебазировались, едва успевая за движением мотопехотных подразделений. Так же допросив его по другим частям Люфтваффе, я узнал, что скоро одна из штурмовых частей будет перебазирована на тридцать километров ближе к войскам, что подходили к Минску.
Закончив с допросом, это всё заняло у меня полчаса, я добил его, как и обещал безболезненно, после чего оставив всё как есть, мотоцикл мне было не нужен, поднялся по склону и, осмотревшись, по полю неторопливо зашагал к опушке леса, тут до неё метров четыреста было.
Сбегав за трофеями, я нагрузился так нагрузился. Все естественно я утащить за раз не мог, но забрал всю посуду, продовольствие, два автомата с боезапасом и оба пистолета с ремнями и кобурами. До лагеря я дошёл благополучно, хотя однажды мне и встретилась группа окруженцев, пришлось сложить трофеи в стороне и выйти к ним на встречу. Играя местного, я ответил на несколько вопросов, поделился хлебом и салом, всё отдал, так же сообщил, что немцев вокруг видимо невидимо, поэтому лучше идти ночью, ну или оврагом, он в стороне находится. Добавил ещё, что видел, как какие-то окруженцы прятали оружие и другое имущество в кустарнике и уходили. Вооружены восемь красноармейцев были действительно плохо, так что узнав где точно спрятано оружие, там на опушке приметная берёза была, ушли, а я забрав трофеи так и дотопал до лагеря. Потом чуть позже сбегав, убедился, что пулемёт, сапоги и два плаща с тремя ранцами исчезли. Те всё забрали. Это правильно, тучи вон над головой, как бы дождь не хлынул.
Дождь если и был то прошёл стороной. После возвращения я закончил отбирать из трофеев то, что заберу, а что каким-нибудь окруженцам отдам, сложив последнее отдельной кучей. Потом я сел за карту, время было третий час, так что думаю, успею за световой день пройти половину пути до того района где расположились бомбардировщики. А они, совершенно спокойно перелетев границу, устроились со всеми своими наземными службами на одном из наших военных аэродромов имеющих бетонную полосу для взлёта, причём вроде как даже не одну. Воронки от бомб там уже заделали, так что это подразделение начало работать по заявкам от штаба армии. В общем чтобы добраться до этого аэродрома, мне нужно было проехать порядка семидесяти километров по оккупированным территориям, где уже вроде как начала работать оккупационная администрация. В общем, посмотрим, до темноты кровь из носу мне нужно проехать хотя бы километров двадцать пять-тридцать.