Посредник
Шрифт:
Место я нашёл удобное для засады. То есть, по мнению других в открытом поле не спрячешься и устраивать тут засады просто глупо, на этом я и решил сыграть, а замаскироваться мне даже в открытом поле не трудно. Опыт-то у меня огромный.
Пропустив три колонны, движение тут было приличным, я задумался. Ждать одиночную машину можно долго, может, подвернётся что-то другое?
Подвернулось. Бросок ножа выбил из седла мотоцикла-одиночки одного из посыльных. Обыскав его ранец, кроме половины плитки шоколада, которую я быстро съел, ничего не нашёл. У-у-у, проглот. Перекинув тело через седло, я занял место водителя и покатил к овражку, где спрятал велосипед, там оставил тело и транспортное средство, после чего вернулся на место. Ту часть дороги,
Снова прошерстив ранец, в этот раз мне повезло, было две килограммовые банки советской тушёнки, видно трофеи, пачка галет и бутылка вина. Снова перекинув тело через седло, не забыв замаскировать следы на дороге, я покатил к овражку. Там убрал всё найденное продовольствие в сидор, вывел велосипед на дорогу и покатил дальше. Мне нужна роща или посадка. Сойдёт глубокий овраг. Мне нужно было найти место для ночёвки. Причём как можно быстрее, глаза уже слипались, но подальше от того где я побил посыльных, километрах в пяти, не ближе.
Последние напряжённые дни, что начались с началом войны, сильно подорвали мои силы, и мне нужен был отдых. Эх, как вспомню, что я творил, когда имел магические возможности, и чего меня лишили, вот при воспоминаниях только и делаешь что печально и грустно вздыхаешь с ностальгией. Тогда ведь не усталость ни раны мне были не страшны, мог несколько суток не спать, потом на пару часов прикорнуть и работать дальше, а став обычным человеком, я понял, что не всё так просто. Нужно тренироваться и тренироваться. Хорошо, что был личный опыт из прошлых жизней. Он мне помогал и здорово помогал.
От места захвата продовольствия я уехал километра на четыре, можно было и дальше. Похоже, у меня открылось третье дыхание и силы ещё были, но больно уж хорошее место для ночёвки я нашёл. Это был танк.
Да-да, вы не ослышались, местом для ночёвки я выбрал танк, стоявший на краю минного поля. Это была «тройка» стоявшая метрах в шестидесяти от дороги с разбитой ходовой. Судя по открытым люкам, экипаж танк покинул. Я двоих и отсюда видел лежавшие чёрным тряпьём метрах в шести от него. Видно сапёров не хватало, или заняты они были, на обочине лишь стояли флажки, сообщавшие о минах. Покосившись в сторону далёкого села, где было видно линию обороны, траншей не было, по многочисленным воронкам определил её, устало вздохнул, достал нож и, проверяя перед собой землю, направился к танку. Велик пришлось оставить на обочине. Я нашёл по пути шесть мин, две противотанковые, четыре противопехотные. Смешанное поле, похоже.
Снимать их не стал, лишь обозначил, после этого вернувшись за велосипедом, повезло, что за двадцать минут пока я двигался к танку мимо никто не проехал и, спрятав своё транспортное средство за танк, чтобы его с дороги не было видно, залез внутрь. Боевое отделение действительно было пусто хоть и нагрето за день, убитые, что лежали недалеко от кормы только-только начали попахивать. Видать, они тут чуть меньше двух суток лежат, поэтому поев полбанки тушёнки с галетами, я закрыл все люки и, устроившись на одном из сидений, спокойно уснул. Установку я себе дал на пробуждение на рассвете. Хоть это работает точно как часы. Надо проснуться в полпятого — так и проснусь.
Утром, потянувшись и зевая, я открыл глаза. Поднявшись с места механика-водителя, только у него спинка откидывалась, я занял место командира и осмотрелся, дорога была пуста, село только просыпалось, краешек солнца показался над горизонтом. В принципе можно выбираться и ехать дальше. Тут действительно недалеко осталось, к десяти буду на месте,
Экипаж сбежал видимо по следам гусениц, там были следы обуви, а как эти погибли, не знаю, вполне возможно их пулемётным огнём скосили, так как воронки под их ногами я не обнаружил. Закончив с осмотром окрестностей, я приступил к изучению боевого отсека, одновременно заканчивая банку тушёнки, хрустя галетами. К моему удивлению я в отсеке обнаружил всё, что искал до этого, то есть продовольствие. Шесть банк консервов, от рыбных до тушёнки, две банки с консервированными фруктами, одну с овощами, да и галеты были в приличных количествах. Все находки я тут же убрал в сидор, отчего тот заметно увеличился в объёме. Закончив с завтраком, я мысленно пробежался по своему телу и довольно кивнул и, хотя мышцы и суставы слегка ломило, я чувствовал, что отдых пошёл мне на пользу.
Ещё раз в командирскую башенку осмотрев окрестности, я быстро через боковой люк выбрался наружу, повесил велик на плечо и пробежался к дороге по проделанной мной тропинке. Там проверил поклажу, повесил сидор за спину, привычно поправив лямки, чтоб они не скрутились и не резали плечи, после чего покатил в сторону села. Заезжать в него я не собирался. Нужно объехать, это я и собирался проделать.
Дальше было привычное дело, я так и оставался невидимкой для постов и патрулей, на меня как и на многих мальчишек что в множестве гоняли на великах или бегали с удочками, не обращали никакого внимания. Не дорос я ещё, чтобы меня опасаться и я старательно держал на себе такой образ. Очки в этом здорово помогали.
Как бы то ни было, я действительно уже к обеду добрался до аэродрома. Время было пол одиннадцатого, этого хватит на короткую разведку и на приготовление обеда. Горяченького хотелось. То, что эта авиационная часть была на месте, я был уверен. В последнее время «стоодиннадцатые» часто были видны в небе, пролетая то надо мной, то невдалеке, причём на малых высотах, что подтверждало близость аэродрома. Эта часть, кстати, тоже расположилась в бывшем военном городке советских ВВС. Взлётные полосы тут тоже практически уцелели. А там где они был повреждены бомбардировками, военнопленные их уже отремонтировали. Это я просто предположил, точных сведений об этом пока не имел. Просто не думаю что ситуация здесь отличается от той что имела быть место на прошлом аэродроме.
Лагерь я разбил в паре километров от аэродрома, ближе это лучше не делать, охрану могу насторожить. Неглубокий овраг в чистом поле идеальный вариант для меня. Я в полусогнутом состоянии прошёл по нему метров четыреста и в небольшой поросшей кустарником впадине сделал лежку, маскировка неплохая. Жаль, костёр развести не получится, конечно, я могу сделать его бездымным, но тепловые испарения можно засечь. Охрана после моей прошлой акции должна быть настороже, так что обратят внимание на искривление воздуха в поле. Поэтому придётся обождать с горячим до наступления темноты, а там уже спокойно готовь что хочешь.
В общем, замаскировав своё лежбище, я тем же путём в полусогнутом состоянии вернулся обратно и, найдя удобную позицию для наблюдения, лёжка у меня была в полукилометре от взлётного поля и строений, стал рассматривать в бинокль жизнь на аэродроме. Особенно, какая там охрана. К моему удивлению такая же, как и на прошлом аэродроме, то есть практически никакая. Никаких поясов безопасности с минными полями. Натянули кое-где колючку с консервными банками и думают, никто не пройдёт, да часовые у штаба и техники. Разве что стоит помянуть о четырех пулемётных точках, что я видел со своей стороны, но их осмотрел мельком, так как в зону их контроля не попадал. Ещё, скорее всего по ночам охрана теперь будет усилена. Вот и всё. Ах, ну да, зенитки в количестве шести единиц, четыре скорострелки и две помощнее, но не сильно. Прожекторов было два. Вот теперь точно всё. Чтобы точно знать всё по этой части, что и где, мне нужен язык, и лучше всего, чтобы это был, как и в прошлый раз, всезнающий штабной офицер.