Поступь Смерти
Шрифт:
Заранее узнав об выставленной вокруг Северных Ясеней охране и готовящемся уходе эльфов из поселения, Мор'Джинн не стал атаковать деревню в лоб, а разделил свой отряд на две части. Более крупная группа должна была напасть на стражников и дать им поднять тревогу, чтобы селяне начали паниковать и оставили самых боеспособных жителей села в качестве живого заслона. А сам клыкастый дикарь тем временем засел на ведущей в сторону Луносвета дороге и терпеливо ждал, пока совершенно беззащитная часть эльфов придет прямо в расставленную там ловушку.
Алаэлю в некотором роде даже повезло — оставшись в деревне, он
***
— Господин Мадаав, я решительно не понимаю, почему вы столь яростно противитесь воле Света. — Сидевшая за широким столом Вайтмейн с огромным недоумением смотрела на седого чародея, что, подперев голову рукой, взирал на неё совершенно безжизненным взглядом. — Вступив в Алый Орден, вы могли бы достичь куда большего, чем власть над кучкой жалких селян и…
Мысленно вздохнув, Грегор разорвал ментальную связь с костяным шпионом, через которого он наблюдал за успехами своего приспешника и вернулся обратно в реальность.
Попытки Салли склонить бретонца на свою сторону, уже порядком надоели последнему и даже начали весьма сильно раздражать. Несмотря на спокойный и крайне флегматичный характер седого чародея, его терпение тоже имело свои пределы, и фанатичная жрица Света подошла очень близко к тому краю, после которого уроженец Хай-Рока плюнул бы на все и начал бы в привычной манере убивать окружающих с последующим превращением их в безмолвную нежить.
Причем по большей части решающим был бы именно последний пункт — в отличие от живых, мертвецы были не особо словоохотливыми созданиями, а тишина и покой после прибытия Вайтмейн и исчезновения Мор'Джинна, с которым жрица могла позлословить, стали в глазах Грегора величайшими сокровищами.
Даже от спасенных из плена Плети людей не было столько проблем, сколько от одной единственной церковницы.
Развратно одетая служительница Света оказалась крайне настырной девушкой — после того как она освоилась в захваченном некромантом поселении, Салли начала буквально преследовать седого бретонца, постоянно пытаясь убеждая вступить его в Алый Орден.
И порой её назойливость вызывала некоторые… Неудобства.
Например, когда Грегор после возвращения из подземного убежища решил банальным образом искупаться, чтобы смыть с себя легкий запах тлена, которым он пропитывался после долгого нахождения рядом с нежитью — в созданную чародеем на заднем дворе купальню ворвалась одна бесцеремонная особа.
В первую секунду Мадаав даже подумал, что жрица решила перейти к более активным действиям и его самым банальным образом хотят совратить, но когда огромный колдун увидел, как округлились глаза у фанатичной служительницы света при виде его обнаженного тела… В общем, вылетела жрица из купальни также быстро, как она в неё и ворвалась. И цвет лица Вайтмейн напоминал при этом цвет её одеяния.
" — Хм… Значит такое понятие как стыд — все же знакомо этой развратной девке. После того случая церковница несколько дней со мной не разговаривала… Может быть, стоит повторить что-то подобное?" — Думал Грегор,
— Почему вы столь упорствуете? Вместе мы…
— Получим тот же самый результат, что имеем сейчас. — Устало потерев виски, перебил девушку рослый бретонец. — Мы уже объединили усилия с Алым Орденом и большего сейчас не требуется. Пока мы вместе сражаемся с силами Плети — этот союз выгоден, но не более того. Я не собираюсь приобщаться к вашей вере и уж тем более не собираюсь вступать в чей-либо культ. Хватит с меня высших сущностей.
— И все же…
Обычными способами урезонить молодую жрицу у Грегора не получалось, а переходить к радикальным методам было еще рано: из служительницы света получалось очень хорошее прикрытие и пока эта бесцеремонная особа находилась при седом колдуне, мало кто мог заподозрить его в использовании некромантии и тайном создании армии мертвых. А сама Вайтмейн была достаточно фанатична, чтобы отвести от Мадаава все подозрения, но при этом недостаточно проницательна, чтобы самостоятельно заподозрить подвох.
Во всяком случае именно об этом думал уроженец Хай-Рока, когда жрица его окончательно допекала и он вспоминал причины, по которым нельзя её убивать.
Неожиданно внимание седого чародея привлек один из его костяных шпионов, сигнализирующих хозяину, что он заметил неподалеку от его поселения кого-то живого. Взглянув на мир его глазами, Грегор увидел одного из следопытов Кель-Таласа, что, пробираясь через густые заросли, шел в сторону захваченного чародеем городка.
" — Кель'дорай? А им-то тут что понадобилось? Фронт с нежитью находиться сильно севернее…"
Теорию о том, что местные остроухие каким-то образом прознали про его занятия магией смерти и решили послать убийцу, Грегор отмел сразу — сейчас у защитников эльфийского королевства и без Мадаава проблем с нежитью хватало, да и не тянул одиночный боец на маститого ассасина.
Вероятнее всего эльфам было что-то нужно от самого чародея, и этот следопыт был обычным гонцом.
" — Скорее всего они ищут союзников в борьбе с Плетью… Впрочем, как и большая часть Восточных Королевств с началом нашествия. Как же удачно все складывается…"
На самом деле Грегор сам планировал в скором времени выйти на кого-то из правителей Кель-Таласа и предложить им свою помощь: в данный момент силы Падшего Принца были кратно сильнее разрозненных и малочисленных отрядов остроухих следопытов, и без постороннего вмешательства кель'дораи были обречены на поражение. А оно было Мадааву не нужно, ведь падение Луносвета также означало резкое усиление Плети, с которой бретонцу также пришлось бы воевать, только уже самостоятельно.
Собственно, именно по этой причине Грегор и разыгрывал перед лесным троллем своеобразное представление. Сам Мадаав планировал выступить на защиту Кель-Таласа и помочь эльфам отразить нашествие мертвых, пока Мор'Джинн будет резать деревни в отдаленных уголках королевства остроухих и собирать необходимый некроманту материал. А после того, как война затянется и обе стороны ослабнут, подчиненная бретонцу нежить добьет всех.