Поступление
Шрифт:
Да, вряд ли кого-либо кристаллы на Арке Стихий встревожили так же сильно, как Найтэ Аллиэра. Из-за них он был непривычно для себя взбудоражен.
Между тем молодая женщина остановилась. Она встретила одногруппников, и Найтэ, нисколько не желающий знать про содержание их беседы, с раздражением отошёл от окна. Он уставился вглубь пустого коридора. В настоящий момент у большинства студентов ещё не было лекций, а потому здесь было пустынно. Тихо. Свежо. Самое то, чтобы углубиться в мысли. Тем более, настроение соответствовало. Так что Найтэ сцепил руки за спиной и задумался о прошлом. О том, что прошло более трёх тысяч лет, с тех пор как дроу не просто утратили главенствующее положение в мире,
«Всего восемь веков, а о возрождении прежнего величия стало возможно только мечтать, - горько пронеслось в мыслях Найтэ. – Какое величие, если было необходимо просто-напросто выжить? Нас не убивали. Нас истребляли словно моровую заразу».
Увы, последовавшие за падением полторы тысячи лет показали наивность даже таких скромных намерений, как тихая жизнь в затворничестве.
… Хотя, у последней погибшей в войне рас выбор имелся.
Люди, пришедшие убивать тёмную эльфку, решили проявить «милосердие». Они предложили ей убежище и защиту в обмен на древние знания. Даже дали время подумать, вежливо покинув дом. Несмотря на то, что жилище было окружено плотным кольцом рыцарей и магов, иллюзия уважения осталась. Желание обрести тайны некогда великих дроу спровоцировало людей поступить «благородно».
«Жадные до власти глупцы!» - презрительно фыркнул Найтэ, прежде чем с горечью подумал, что сам бы не выбрал гордость. Он предпочёл бы благоразумие. Вот только его мать поступила иначе. Она не согласилась на предложение и даже не сделала вид, что готова согласиться. Вместо этого, как только люди покинули её дом, она откупорила склянку с ядом и, смело сделав несколько глотков, насильно напоила отравой малолетнего сына. Но маленького Найтэ вырвало от влитой в него гадости, и это спасло ему жизнь. Семилетний малыш долго болел, но выжил. А после его, словно удивительного зверька, растили под неусыпным контролем люди.
«Они посчитали, что приручили меня. За столько веков уверились», - с презрением подумал о своём окружении дроу. Но на самом деле чужая безалаберность его радовала. Пока ты никто, ты обладаешь самым опасным оружием – невидимостью.
«Они не знают. Они так быстро умирают, что уже нисколько не помнят», - злорадно усмехнулся про себя Найтэ.
Многие столетия он не выставлял напоказ, а, напротив, скрывал характерные для своей расы особенности. Чем меньше напоминать о них, тем больше будет забыто. Тем больше однажды получится удивить врага. И, стоит сказать, что да, мало кто нынче не был бы удивлён, узнай, что декан факультета Чёрной Магии на деле ещё изумительно владеет магией белой. Однако, это было так. Ибо дроу, столь хорошо известные своей склонностью к насилию и пыткам, никогда не смогли бы столь мастерски причинять боль, не умей они поддерживать своих жертв на грани жизни и смерти. И для этого им требовалась магия белая.
«Тьма и Свет, они присущи моей расе. И этой женщине они тоже присущи. Присущи, хотя она всё-таки человек, - вновь вернулись его мысли к несуразной девице. Вот только на этот раз в тёмном эльфе было куда как больше раздражения нежели прежде и, пожалуй, именно оно позволило ему определиться. – Нет, она нисколько не дроу. Она ошибка природы, поэтому нечего ей здесь делать! Пусть убирается вон, куда угодно!».
Спонтанное решение заставило Найтэ прекратить стоять на месте. Он решительным шагом направился в лекционную и начал занятие с жёсткого опроса. Студиозы, и так опешившие от новости, что в прошлом семестре составитель расписания ошибся в часах, а потому им придётся весь август и сентябрь нагонять материал
***
Наверное, хорошо, что недалеко от главного корпуса Миле повстречались свои, иначе бы её просто разорвало от гнева на мелкие кусочки. Эмоции были очень сильными.
– Эй, Саймон. Привет, - незамысловато поприветствовала она сына купца и уставилась на сельского дурня, так как запамятовала его имя. – И ты привет… эм-м, Перун?
– Питрин, - тихо поправил её тот. – Питрин Пипа.
– Нет, уже лер Пипа, - похлопав крестьянина по плечу, громко поправил Саймон. В его внушительном голосе звучало желание заставить спутника чувствовать себя уверенней, так как тот в форменной одежде ощущал себя очевидно неловко. Бедный Питрин даже озирался, как будто ждал, что над ним вот-вот начнут насмехаться и потребуют перестать изображать из себя мага.
– Ага, все мы тут леры – дамы и кавалеры. Один так вообще царь, - зло буркнула Мила и, будучи донельзя раздражённой, рассказала пикантную новость про комфортное жильё-бытьё профессора некромантии Найтэ Аллиэра. После чего упёрла руки в бока и возмутилась. – Нет, вы себе представляете только?
– Ох, вечно нас дураков дурят. Вечно дурят, - тут же протяжно заныл Питрин, но Саймон задумчиво потеребил свою тёмно-русую бородку и только после ответил.
– Ну, хорошо-то жить всем любо. И каждому из нас в том числе. А потому, что с того, Мила? Ты вон на щёку свою погляди. Синяк ещё не сошёл, а ты уже снова на рожон лезешь.
– Ничего я не лезу, - мигом набычилась Мила. – Просто быть кому-то за всё обязанной, некий долг копить…
– А куда от этого денешься? Мы вот сейчас с Питрином купили в местной лавке бумаги попроще, пяток карандашей и всего остального по мелочи. А всё равно по два с половиной серебряных с носа вышло, хотя не особо обдирали нас. Считай по чести на всё цену назначили, уж я-то расценки на такой товар выяснил.
– Чего? Целых два серебряных? Ужас какой, а ведь если ещё и за общежитие платить, - окончательно помрачнела Мила и, тяжело вздохнув, заявила. – Нет, не хочу я так. Не хочу ярмо на шею там, где без него обойтись можно.
– Да где ж это видано за угол для сна платить стока, - поддержал её Питрин. – Мне и в хлеву подстилки бы хватило, лишь бы не так дорого…
– Ой, да замолчи ты чудило деревенское!
– недовольно поморщился Саймон. – Ты уже лер, понимаешь, лер! Ты будущий маг, а маги на подстилках в хлеву не спят.
Питрин стыдливо потупил взгляд к земле, стал выглядеть совсем глупо, но Саймон за это его не отчитал. Он, щуря глаза, смотрел не пойми куда – напряжённо думал.
– Чего притих? – не выдержала его молчаливых дум Мила.
– Да вот размышляю о ветках и вениках.
– О ветках и вениках? – оказалась огорошена она настолько, что её взгляд вышел очень выразительным. Но Саймон нисколько не смутился.
– Нет, не сошёл я с ума. Просто… может, слышал кто-либо из вас такую притчу? Что по отдельности ты никто, прутик, но коли такие прутики вместе, то сломать их уже очень сложно.
– Не-а, батька такого нам не рассказывал, а уж он мудр батька-то наш, - гордо сообщил Питрин, но Мила, подумав, ответила:
– Что-то слышала краем уха. Только ты это к чему?