Потаённый уголок: акт первый
Шрифт:
И тут меня грубо тыкнули в бок локтем.
– Эй!
– А мне ты таких комплиментов не делаешь, - хмурилась Настя, стоя рядом со мной и глядя мне в глаза, будто на предателя. А тебе-то я что сделал?!
Но она тут же забила на меня и повернулась с улыбкой к режиссёру:
– Я же говорила, что тебе идёт, даже он заметил.
– Спасибо, - без особых чувств ответила та, хотя я заметил румянец на её щеках, что говорило о её настоящих чувствах.
– Но рекомендовала бы колготки, особенно когда в юбке стоишь на партах, самое то, - ляпнула Настя, наверняка вспомнила свой опыт, чем тоже вызвала удивление
Пускай и ни о чём не забыл, я всё равно видел перед собой ту самую девушку с фотографии, и помнил слова завуча. И не важно, в новой ли она школьной форме или повседневной одежде, вытравить такое из головы будет сложно.
Наверное, потому и случилось следующее: или я настолько расслабился, или наоборот - задумался об этом, полностью забыв об осторожности и приличии, но, когда режиссёр проходила мимо меня, я к своему удивлению, дотронулся до её плеча. Она и Настя аж подскочили на месте, выведя этим меня из ступора.
Режиссёр смотрела на меня, как на маньяка, распустившего руки.
– Гормоны наконец взыграли?
– смеясь во всё горло и тыкая в меня пальцем, поинтересовался Стас.
– Ты меня пугаешь, - хмурилась Настя.
– Похоже, не стоит мне приходить сюда в школьной форме, раз она так действует на тебя, - опасно это, - задумавшись, сказала режиссёр.
Что называется, почувствуй себя полным идиотом, иначе эту ситуацию не опишешь. Пришлось извиняться и спешно сочинять байку, что я просто хотел убрать пылинку... слепил как мог, но надо мной только посмеялись.
Я устало плюхнулся на стул, догадываясь, что в их глазах я превратился в клоуна. И остальные последовали моему примеру, будто только этого и ждали.
Что ж, можно начинать нашу репетицию в полном составе.
Всё текло своим чередом в спокойном темпе, даже Настя не выдавала никаких своих сценок, сидела смирно, готовилась к работе. Сперва режиссёр начала с правок, внесённых в сценарий, она попросила их посмотреть и оценить, сойдёт ли такое. Настрой у всех, что называется, рабочий, притихшие, сосредоточенные, точно в кабинете директора, мы внимательно всё изучали, просматривая новые диалоги и новые сценки. Все три листочка формата А4 каждый проглядел по несколько раз, а Настя даже ржала местами над шутками, которые ей показались очень уморительными. Похоже, устраивать предварительный показ сестрёнке теперь уже смысла нет, Настя тот ещё ребёнок, так что испытание, считайте, пройдено и одобрено.
Убедившись, что мы приняли новый вариант, режиссёр полезла в свою сумку и достала три распечатки с новыми версиями сценария, со всеми только что одобренными правками, попросив нас заучить уже этот вариант и быть готовыми в понедельник пересказывать от и до в любую секунду, в любой ситуации, даже неудобной. Что она там имела ввиду под этим, я переспрашивать не стал, но вот самоуверенности ей не занимать, раз она заранее приготовила новые версии сценария, ещё не спрашивая нашего одобрения. Может она и в будущее заглядывать умеет?
А потом началась стандартная репетиция, будни актёров театра, которые до механизма запоминают и отыгрывают сценарий под руководством
Сказано - сделано. И вот тут ко мне снова вернулись мои подзабытые подозрения насчёт режиссёра, о которых напомнила она сама. Почесывая затылок и глядя на весь собранный в комнате хлам, я понимал, что времени найти костюмы, о которых мы ничего не знаем, даже как они выглядят, у нас сейчас просто нет, тут надо не репетировать, а превращаться в кладоискателей на несколько часов.
– Достаньте ту коробку, где написано "реквизит один", - указала она в сторону сложенных друг на друга коробок у окна, потрёпанных временем.
– Они там должны лежать.
Она знала, где лежат костюмы, словно сама туда и положила... или не "словно", а именно сама. У меня аж мурашки побежали по коже, все мои догадки она сама же и подтверждала. Она знала, где находятся костюмы, а ведь это место кучу времени было закрыто от посторонних глаз и учеников сюда не пускали. Вот так.
– Откуда ты знаешь, где их искать?
– осторожно спросил я у неё, пока Настя и Стас разгребали там всё.
– Сама клала туда, - просто и ясно ответила она, глядя на меня своим сонным и незаинтересованным взглядом. А я замер, похолодев от страха, от настолько прямого ответа, развеивающего все сомнения.
Она и не скрывала.
Я не стал переспрашивать, да и вообще что-то отвечать, просто встал как приклеенный к полу, а она прошла мимо меня, не обращая на живой столб никакого внимания, и помогла Стасу открыть коробку, вытащив на свет уже давно не белые, не стиранные и мятые костюмы.
Пока я стоял у стола, приходя в себя, медленно и без какой-либо мысли складывая свои вещи в рюкзак, Настя с упоением рассматривала свои новые игрушки, с которыми ей, как мастеру шитья и рукоделия, теперь предстояло повозиться. Её энтузиазм даже дошёл до того, что она стала примеривать свой костюм, оценивая, подходит ли ей, и сколько предстояло работы с ним, чтобы вообще надеть куда-то, и судя по размерам, работы было много. Затем взялась за Стаса, прикладывая его то к спине, то прося вытянуть руки в сторону, глядя на длину рукавов, и так далее.
Наконец она перескочила ко мне, решив вертеть уже мной, как только в голову взбредёт. Правда рост у меня был выше её, и ей это не нравилось, и чтобы видеть всю картину того, насколько мне подходит костюм, она встала, словно заправский дизайнер, задумчиво поглаживая подбородок, и потребовала:
– Раздевайся и надевай это, буду так смотреть.
– Чего?
Настя, конечно, любительница сказануть чего-нибудь этакого, но сейчас она превзошла себя. Пришлось настойчиво отказать, я не собирался одевать на себя это нестиранное старьё, даже постарался не слушать её жалобные стоны и уговоры - обойдётся. А режиссёр проявила интерес и с улыбкой наблюдала за нами.